Лики Богов

Каменная ладонь скалы впитывала горячее дыхание Ярилы. Шепча, море кутало её угловатое основание пеной. Снующие над безлюдным плато птицы окунались в листву деревьев, укрывающих бок скалы. Деловитый щебет доносился из зарослей, разрушая царящую тишь. Робкие бабочки, потревоженные приближающимися шагами, уцепившись за незримую бороду Стрибога, пёстрыми лоскутками устремились ввысь. Это тихое, скрытое от любопытных глаз местечко приняло двух беглецов. Волот, остановившись, взглянул на Любаву – её синие глаза были полны непонимания и удивления. Слова не находились, мысли жужжали неудержимым роем. Подавив волнение, витязь коснулся нежных рук. Казалось их тепло проникает в душу, дарит покой. Сжав сильнее тонкие кисти, Волот выпалил на одном дыхании:

– Хотел тебе о том опосле битвы сказать, да тогда у тебя не будет времени подумать.

Тонкие пальчики впились в его ладонь, на миг Волоту показалось, что девушка стала ещё бледнее и он поспешил закончить мысль:

– Любава, на той скале ты пленила моё сердце… душу. Я многое повидал за свою жизнь. Мне уж достаточно лет, дабы отличить настоящую любовь от её дымки. Выходи за меня.

Девушка округлила и без того большие глаза, слегка приоткрыла от удивления ротик, пытаясь вымолвить хоть слово.

– Я всё равно уйду, Любава, – сказал витязь, не дождавшись ответа, – не к Маре, так в Камул.

– Зовёшь с собой? – пролепетала чернявая.

– Токмо в Камул, – улыбнувшись, уточнил Волот.

– А мои родители?

– С нами, – не видел сложностей воин. – Понимаю, что тебе тяжело на то решиться, потому не отвечай пока. Подумай. Коли я вернусь, да сердце твоё дрогнет, то не откажешь мне, а коли места эти сильнее держат, то не буду тебе душу рвать.

Тонкие пальцы скользнули по небритым щекам. Любава заглянула в дымку серых глаз, встав на цыпочки, приблизилась к его губам.

– Спутал ты мои мысли, витязь, – шепнула она. Закрыв глаза, вложила все свои чувства в поцелуй.

Крепкие руки прижали хрупкий стан к каменной груди, сердца бешено колотились, а объятия не спешили разрываться.

– Я пойду за тобой, куда угодно, даже к Маре, – заявила Любава.

– Не нужно к Маре, – улыбнулся Волот, убрав чёрные кольца с фарфорового личика.

***

Лиловой вуалью укрылось оставляемое Хорсом небо, Дивия явила бледный лик, но власть у брата перенимать не спешила. Дети Рода наблюдали за тем, как воины тархтарских дружин складывали перед изваянием их отца высокий костёр. Люд взывал к Творцу*. Могучее пламя хищной птицей взмыло ввысь, сверкая жёлто-красными перьями, расправляя незримый шлейф жара. Поленья трещали, сотни золотых искр рассыпались по перекопанной плоти земли. Воины и миряне стояли вокруг костра, вслушиваясь в громовой голос Демира. Священный текст молитвы смешивался с глухими ударами бубна, погружая сознание Волота в тонкий мир. Витязь опустился на колени подле отца, всмотрелся в змеиное плетение огня.

Каждый удар бубна отзывался новым изгибом потрескивающих лент пламени; дрожа, они рисовали знаки и образы, влекли за собой. Красно-оранжевое полотно огня постепенно блекло, выпуская зелень трав, клыки гор, полупрозрачные косы чистейших рек, белые крепостные стены и пузатые башни. Волот, паря словно птица, любовался красотами родного Катайского края*, по коему столь сильно истосковалось сердце. Густые кроны зашуршали, заскрипели. Листва слилась, приобретая черты мужского лика, еловые лапы раскинулись густыми усами и бородой, можжевельник, поблёскивая сизым воском на чёрных плодах, выстелился длинными волосами. Великан выпрямился во весь рост, отчего сотни птиц взмыли в высь.

Перепуганные птахи, голося наперебой, потревожили покой величавого сородича. Белохвостый орлан, медленно убрав с головы крыло, отделился от серо-коричневой горной тверди, закружил над снежными шапками и камнем ударился о землю – статным витязем обратилась птица, бурые перья вытянулись седыми локонами, прядями рассыпались по плечам.

________________________________________________________________