Лики Богов

– Аки Радмилу, – ответил воин, – призвали. До того кузнецом был, мечи ковать учился. Видать, моё ремесло тоже неправильно растолковали… Опосле отбор в дружину, так же до полусмерти, да посвящение. Брат мой младший не прошёл второй круг*, остался в ратниках. Сёстры уж замуж повыходили, может, чад нарожали, не знаю пока, два лета дома не был.

– Аки все мы, – пробурчала Радмила.

– Кырым освободим да по домам разойдёмся, – заверил Баровит.

– Поди, по своим хоромам соскучился? – ухмыльнулась лучница. – Будешь ходить по ним, аукать?

– Я к родителям собирался, а не к себе, – пробурчал Зорька.

– Скажи-ка, Зорька, почто ты себе хоромы отстроил, коли там окроме помощницы твоей, Малуши, не живёт боле никто? – не унималась Радмила.

Витязь посмотрел на неё, потом перевёл взгляд на Умилу и грустно вздохнул.

– Так почто? – улыбнулся Злат.

– Да! Какого Лешего мы с Умилкой три месяца* на охоту вдвоём ходили? – возмутилась Радмила. – Продолжал бы кочевать от родителей к воеводе да обратно.

– Это как? – удивился Казимир.

– Отец всех нас с раннего возраста делу ратному обучал, – пояснил Волот. – Ну, дабы малому через весь Камул не ходить, он у нас оставался, хоромы-то широкие. Так повелось, что Баровит с нами завсегда жил.

– Просто с нами ему веселей, – улыбнулась Умила.

– Да спокойней, – кивнул Зорька.

– А коли так, почто тебе был нужен свой дом? – не понимал Злат.

Волот широко улыбнулся, посмотрел на Баровита.

_____________________________________________________________________________

второй круг* – испытание стихиями (огонь, вода, земля).

месяц* – по славянскому календарю месяц включал в себя 40 или 41 день.

– Расскажи, друже, как мы с тобой да братьями дружинными три месяца брёвна таскали.

Зорька, поморщившись, нехотя заговорил:

– То было до войны с Аримией. Когда император Ши-цзун решился первый раз аримийско-тархтарские границы нарушить, его катайский воевода – Аким Абатурович, отец батыя нашего, – добрососедству учить отправился. А мы тогда в Византии были, арабов гнать помогали. Как управились, к аримийским границам направились, токмо посланник княжеский перехватить нас поспел да велел в Камул возвращаться. В пути мне двадцать стукнуло, а посему как токмо порог родительский переступил, отец разговоры завёл, мол, вымахали вы…

– Ага, особенно ты, – перебил Волот.

– Дескать, тесно, – улыбнулся друг, – места мало, давайте свои дома рубите. Тебе уж жениться вскоре*, а за тобой Вако с Грозданом. Куда жён приведёте?

– Меня так же из дома выгнали, – рассмеялся Казимир.

– Братья носами повели, дескать, им нескоро ещё, а я вот призадумался. Ну, стали мы с ними дом строить. Волот, конечно, помогать вызвался, аки все друзья наши дружинные. Я хотел избёнку малую, да тут батый вмешался, мол, видел сон он, как по моему терему двое его внуков бегают, да Волот тут: «Тятька никогда не ошибается, где двое, там четверо, давай сразу большой строить». Я им поверил… Потому Умила с Радмилой три месяца на охоту одни ходили… за зря.

– Отчего за зря? – возмутился Волот. – Отец не ошибался ещё ни разу, просто весной мы в Аримию ушли. Будут ещё по хоромам тем племянники мои бегать.

Зорька посмотрел на свернувшуюся возле брата Умилу и грустно вздохнул:

– Ну, не знаю, сестра твоя иначе думает.

– Ну, почему же? – промурчала омуженка. – Я в видениях тятькиных ничего несбыточного не вижу. Он всегда говорил, что ты ему, аки сын родной, стало быть, чад твоих внуками звать станет, а Волот – племянниками, раз ты ему, аки брат. Воротимся в Камул, да примешься хоромы свои заселять. Вон, Малуша, поди, укоренилась уж там за два лета. Чем тебе не жена?

____________________________________________________________________________

Тебе уж жениться вскоре* – по славянским законам мужчина мог вступить в брак лишь достигнув 21 года.

Болью отозвались слова Умилы, Баровит схватил шишку и бросил в бедро омуженки. Та ойкнула, под хохот Волота с Радмилой, устремила на него укоризненный взгляд.

– Всё, я на тебя обиду затаила, – пробурчала Умила. Отвернувшись от стрелка, укрылась покрывалом с головой.

– Ты? На меня? – опешил Баровит, и вторая шишка полетела в девушку.

Покрывало взмыло вверх, серым облаком рухнуло на хохочущую Радмилу. Жертва обстрела села рядом со смеющимся братом, прожгла Баровита взглядом.

– Хорош шишками кидаться! Чего я тебе сделала?

– Тебе по перстам перечесть? – нахмурился Зорька.

– А хватит щепти-то*? – держась за живот, выдавил хохочущий Волот.

Баровит посмотрел на друга, мысленно соглашаясь с ним, перевёл взгляд на хмурящуюся Умилу – забавная она была в таком настроении.

– Рыбу будешь? Готова уже, – вздохнув, выдал он.

– Буду, – ответила омуженка, скрестив на груди руки.

– Ладная пара, – заключила Радмила, вытирая с лица слёзы. – А рыбу потомить ещё надобно.

– Не надо, – хором осекли дружинники.

– Горячее, не сырое, – уверил Волот.