Лики Богов

Баровита, вторая пролетела рядом. Дивные творения мрака ринулись к стоящему напротив Волоту. Отстранившись от сапога лучницы, витязь схватил её, зажал под мышкой. Вторая хищница резко прогнулась, и его широкая ладонь пронеслась над остреньким носиком. Девушка припала на бедро, проехалась по траве и, перевернувшись, встала на одно колено, хитро улыбаясь.

– Не поймал.

– Одну-то поймал, – ухмыльнулся брат, уперев вторую руку в бок.

Радмила мгновенно обхватила ногами его свободную руку, свои вытянула вперёд и выскользнула из железной хватки. Уперевшись ладонями в землю, перевернулась, очутившись рядом с подругой.

– Уверен в том, могучий Бер? – выпрямившись, спросила она.

– Рыбы кто-то наловить обещал, – нахмурился Волот.

– Вон, Баровит чистит уже, – торжествующе заявила Умила, ткнув в сторону старшего дружинника пальцем.

Злат, не отводя от лучницы взор, поднялся, пригласительным жестом указал на свою подстилку.

– Радмила Игоревна, приляг, отдохни, умаялась, поди.

– Благодарствую, Злат, – равнодушно бросила она, устраиваясь поудобнее на тёплом покрытии и поправляя шнуровку своей рубахи.

– А отчего Баровит стряпает, – спросил Казимир, – коли среди нас девки есть?

– Может, тебе ещё рукава постирать? – прошипела Умила, сворачиваясь клубком рядом с братом.

– Не совестно тебе, Казимир? – вступился Злат. – Эти дивницы нам жизни спасли, рыбы наловили, ещё варганить должны?

Воин смутился, затих. Танцующее на поленьях пламя нетерпеливо тянуло языки к широким рыбьим бокам, желая коснуться очищенной от чешуи серебристой кожи. Баровит ловко потрошил добычу, нанизывал на оголённые прутья.

– Так я не понял, Зорька, ты с Истиславом в лоб ариманов бил? – продолжил прерванный разговор Злат, устраиваясь на поваленном бревне.

– Нет, я владыку края Катайского даже в очи ни разу не видел, – ответил Баровит. – Я со своим отрядом с тыла зашёл, покамест вы с Велибором ариман отвлекали. То Волот с батыем в Истиславову дружину созваны были.

– Умила, а ты? – не унимался зеленоглазый.

– Я в отряде нашего старшего дружинника – Баровита Азаровича – состояла с Радмилой, Жданом да остальными, – ухмыльнулась девушка. – Под его командованием на утренней зорьке в спину императорскую била.

– Бер, ну, а коли ты в Истиславовой дружине службу нёс, значит, князя Катайского знаешь? – прищурился Злат.

– Ясное дело, – ответил Волот.

– Правда, что он Богами отмечен? – не унимался воин.

– Я его не рассматривал, – нахмурился витязь. – Тебе-то что?

– Слыхал волхв один, что Макоши служит, предсказал, будто Тархтарию к миру приведёт Великий князь, коему Боги печать леса оставили. Вот разбери – Великим князем выбрали Заремира, а Аримию победил Истислав, – рассуждал дружинник.

– Главу себе не забивай, Злат, – отмахнулся Волот, укрыв ладонью плечо сестры.

– Радмила, соль дай, – сказал Баровит, закончив с разделкой рыбы.

Лучница нехотя потянулась к сумке, вытащила из неё узелок и бросила другу.

– Ловко ты управился, Зорька, – заметил Злат, указывая на выпотрошенную форель.

– Баровит Азарович во всём ловок да умел, – зевнула Умила, положив голову на колено брата.

– Нас у матери пятеро сыновей, – улыбнувшись, сказал Баровит, – одна она с нами бы не управилась, потому каждый помогать был должен. Меня угораздило старшим родиться, посему я готовить, стирать да коров доить обучен, да с малышнёй нянчиться умею.

– Свезло тебе, друже, – ухмыльнулся Волот, поглаживая локоны сестры.

– Злато, а не мужик, – заметила Радмила, не открывая глаз.

– Баровит, а братья твои тоже витязи? – оживился Казимир.

– Нет, один я в семье витязь. Первый брат мой – гончар, второй – кузнец, а близнецы малы ещё, десятое лето едва кануло. Мне отрадно от того, ибо сердце спокойно за братьев, ведь мирной жизнью живут.

– М-да, я тоже хотел, дабы Умилка ремеслом каким занялась, али знахаркой бы стала, да Боги иначе рассудили, – вздохнул Волот.

– А чего ждать, коли отец воевода? – ухмыльнулась Радмила.

– Отца тоже то не обрадовало, – продолжил Бер, – да по ней с детства видно было, что воином станет.

– Ой, шило ещё то было, – рассмеялся Баровит, – везде залезет, мальчишек соседских передразнит, в драку ввяжется. У меня братья послушней были.

– А ты давно её знаешь? – любопытствовал Злат.

– Сколько Волота, – ответил Зорька. – Мне тогда пять было. Я мёртвых зрил, говорил с ними. Все меня шарахались, мать перепугалась жутко да повела к знахарке. Тётя Аделя посмотрела на меня, поговорила да успокоила её, мол, ладно всё.

– Ладно? – закашлялась Радмила. – Я до сих пор вздрагиваю, когда ты с пустотой говорить начинаешь.

– Так я познакомился с её чадами, сдружился с ними крепко. Волот мне ближе всех братьев стал. Тётя Аделя учила нас управляться с силами своими, – продолжал воин, а потом, грустно вздохнув, добавил: – Токмо недолго учение наше продлилось, через лето она за весь Камул душу Маре отдала.

– Это как? – робко спросил Казимир.