Лики русской святости

Между тем перед всем церковным народом во весь рост вставало множество вопросов об управлении и в целом о жизни Церкви в непривычных для нее политических условиях. Чтобы разрешить это множество проблем, новых и накопившихся за 200 лет синодальной системы, нужно было созвать Поместный собор Русской Православной Церкви. Это было большое событие, ведь церковные соборы в России не собирались два с половиной столетия. Еще в 1905 году Николай II, вняв доводам духовенства, дал согласие на подготовку Поместного собора. Она растянулась на несколько лет, но до 1917 года Собор так и не состоялся. Теперь же в этом была острая необходимость. Временное правительство и обер-прокурор также считали созыв Собора безотлагательной задачей, чтобы закрепить на нем «религиозные свободы». А Церковь, со своей стороны, желала с помощью Собора обезопасить себя от обер-прокурорского диктаторства в области этих самых «свобод». И одной из главных тем на Соборе должно было стать возрождение патриаршества.

Тем временем Россия кипела анархией и всеобщей враждой. Любое начальство в провинции и столицах было на подозрении у озлобленных масс, потерявших всякое чувство законности. Грабежи, убийства и насилие стали повсеместны и обычны. Разнородные партии грызлись за власть, а самые радикальные готовились лить кровь. В начале июля в Петрограде прошла репетиция кровавого захвата власти большевиками. Воюющая армия стремительно разлагалась под давлением аморальной ленинской пропаганды, солдаты дезертировали с фронтов, убивали офицеров. Временное правительство демонстрировало неспособность управлять страной. Ситуация была близка к катастрофической. Синод счел необходимым выступить с обращением к православному народу. После формального выражения радости по поводу «февральских завоеваний» дальше в нем говорилось о воцарившемся в стране хаосе, о том, что впереди ее ожидает страшная бездна. Народ призывали молиться и каяться в грехе забвения Божьих и человеческих законов. Но это и другие подобные обращения тонули в трескотне революционной агитации.

В начале августа большинство думающих людей признавало полный развал государства как факт. Уже после избрания Тихона московским архиепископом на него возлагали надежду, чтобы «голос Московского архипастыря пронесся по России от края до края, соединил разрозненных, угасил пожар страстей человеческих, принес всем мир и успокоение». За два дня до открытия Поместного собора владыку торжественно возвели в сан митрополита. А с началом работы Собора абсолютным большинством голосов митрополита Тихона выбрали его председателем. Рука Промысла мягко, но настойчиво толкала святителя к той вершине, на которую он должен был взойти, чтобы светить всем.

15 августа (по старому стилю) в праздник Успения Пресвятой Богородицы с молебнов и крестного хода на Красную площадь открылась новая страница в истории Русской Церкви. Поместному собору предстояло принять столь значительные решения, что многим участникам в самом начале и подумать о том было страшно. В Москву со всей страны съехались 564 делегата – 265 представителей духовенства, из них 80 архиереев, и 299 мирян из разных сословий, от князей и профессоров до крестьян.

Самой многочисленной секцией Собора, куда записалась почти половина делегатов, был Отдел о высшем церковном управлении. Он же стал самым громким, первым по накалу эмоций. Центральной сделалась тема восстановления патриаршества. Желающие выступать записывались в длинные очереди. Во время дебатов непонимание самой идеи патриаршества, во многом подзабытой за два века церковного «вдовства», страстные либеральные нападки на нее и предрассудки перемежались с вдохновенными, проникнутыми верой речами тех, кто желал видеть во главе Церкви живую личность патриарха – «отца, молитвенника и подвижника».

Точка зрения либералов: «Мы только что окончательно порвали с монархизмом в политической области и перешли к народоправству, и вдруг в церковной области мы хотим идти в обратном направлении». Страшились, что патриарх станет узурпатором прав всей Церкви, подобно римскому «непогрешимому» папе. Стояли за коллегиальность в руководстве, путая его с древним церковным правилом соборности. Но коллегиальное управление страной Временным правительством уже показало свою убогость и несостоятельность. Соборность же есть равенство всех членов церковного организма при различии их духовных дарований (одному дано мало, другому много) и при подчинении всех ради единства одному главе – первоиерарху поместной Церкви.

Доводы сторонников патриаршества устами священника отца Владимира Востокова: «Прежние патриархи были печальниками за народ, вразумителями, а когда нужно, и бесстрашными обличителями народа и всех имущих власть. Дайте же и вы народу церковного отца, который страдал бы за горе Руси, умолял бы не губить ее, печаловался бы за народ, вразумлял его, а для темных сил, которые уводят народ от Христа и Церкви, хотя бы они сидели на правительственных местах, был грозным обличителем».