Лики зазеркалья

— Последуй совету леди Рисс. Пойди к зеркалу. Ты почувствуешь, если Серебряная леди начнет рисовать. Много времени это не займет, сеанс длится обычно от двадцати до тридцати минут. Зато мне будет спокойней, если я буду уверен в том, что мы не потеряем тебя.

— Хорошо, — она улыбается, — Я могу вернуться сюда после сеанса, леди Рисс? Получаса вам хватит? Думаю, и я успею изготовить амулет за это время.

— Благодарю вас, Рен-Атар. Я покорена вашим великодушием.

Рената кивает и скрывается за дверью, а я не могу сдержать смешок.

— Веселишься? — фыркает кошка.

— Прошу прощения, миледи, но у вас, кажется, появилась достойная ученица.

— Я рада! — миледи почти мурлычет от удовольствия и сладко потягивается, демонстрируя все великолепные изгибы своего тела. Потом косится на меня, — Любуешься?

— Как всегда, миледи. И вам это прекрасно известно, — я протягиваю ей бокал с наливкой, — О чем вы хотели поговорить?

— Ты невыносим, Гектор!

— Я всего лишь смотритель Библиотеки и старый человек. И я не могу не получать эстетического удовольствия от вашего общества.

— Только эстетического?

— Я никогда снова не понравлюсь вам на столько, насколько вы нравитесь мне, мадам. Я с этим смирился.

— Но Рен-Атар тебе нравится тоже, не так ли?

— Как и вам, миледи, как и вам.

— Ты слишком перегружен хранимыми тобою тайнами, Гектор, и научился делать слишком правильные выводы. Не будь ты человеком, я стала бы тебя бояться. Жюль ведь рассказал тебе о лекаре, — добавляет она без всякого перехода и без намека на вопрос в голосе.

— Да, мадам.

— Я и не сомневалась. Он и так болтун, а потеряв сына, и вовсе, наверное, себя не контролировал. Удивляюсь, как он не взбесился.

— Пытался. Я успел привести его в чувство до трансформации.

— Храбрец! Взбесившийся вервольф может быть опасен даже для меня.

— Вы забываете, что в тот момент я защищал и Рен-Атар тоже. Я не мог допустить его бешенства. Даже вдвоем с Синдином мы бы не справились.

— Понимаю. Рен-Атар знает о лекаре?

— Нет, я просто сказал, что у оборотней есть некий контакт в том мире. В тот момент ей было не до того, чтобы задавать вопросы, а потом мы к этой теме больше не возвращались.

— Я пока не решила, насколько могу ей доверять. Ты — другое дело.

— Но об Энгионе вы заговорили при ней специально. Чтобы предостеречь.

— Пусть делает выводы. Я рада, что она пошла к зеркалу. Но я не об этом хотела поговорить с тобой.

— Я весь внимание, миледи.

— Лекарь — еще одно подтверждение теории о том, что тот мир хранит наш генофонд. Он — тоже бэк-ап, — она усмехается, — Вот чудно! Это иномирское слово прилипло к языку. Когда-то у оборотней были свои лекари. Потом этот дар сошел на нет. Остались лишь трансформаторы, да и тех слишком мало. Ты знаешь кто это, или мне прочитать лекцию?

— Трансформаторы — это оборотни, обладающие даром помогать при первой трансформации детям с генетическими отклонениями или рожденным от брака оборотней из разных кланов. Все верно?

— Энциклопедист! — фыркает кошка, — Все время забываю о том, что тебя учил Энгион. Есть вообще хоть что-то, что ты не знаешь о волшебных народах?

— Уверен, что есть, миледи.

— Не прибедняйся. Так вот. Трансформаторов мало. Если первое превращение ребенка от смешанного брака, скажем, вервольфа и тигра, проводит трансформатор-вервольф, то малыш становится вервольфом, если тигр — то тигром. По традиции, трансформатор должен принадлежать к клану отца ребенка, хоть и не всегда получается именно так. Тем не менее, первая попытка принадлежит именно ему, и лишь потом будет пытаться трансформатор из клана матери. У вервольфов на данный момент есть только Зельфиль. Поэтому мальчик так важен. Через несколько месяцев он войдет в возраст и его способности проявятся. Теперь понимаешь? У Зельфиль всегда было слабое здоровье. И с этим ничего нельзя сделать. Лекарь дает какие-то таблетки, которые поддерживают ее. К сожалению, она смогла родить только одного щенка. Даже ты не заметил ее беременности, хотя тогда она приходила в Библиотеку раз в неделю.

— Я знал, что Зельфиль приходит, но не встречался с ней. Я считаю бестактным навязывать свое общество больным. Тот, кто хочет повидать меня, заходит сам. Зельфиль не заходила. Но я не понимаю другого. Разве генетика Зельфиль — единственная, дающая вевольфам дар трансформатора? Ведь раньше были и другие.

— И где они теперь? Такое чувство, что их планомерно истребляют на протяжении последних лет пятидесяти. Конечно, положения хуже, чем у вервольфов, сейчас нет ни у кого, но ни один клан не застрахован. А если случится так, что оборотни лишатся трансформаторов, это приведет к разобщению и клановым войнам. Не думаю, что кто-нибудь в мире может быть в восторге от такой перспективы. Но кто-то все же есть.

— И вы считаете, что это Энгион.

— Пока у меня нет другой кандидатуры. Хотя, мотивов я его не понимаю. Ничего, кроме спеси перворожденных не приходит мне в голову.