Ликующий на небосклоне

Несмотря, на свое грузное тело, великан легко взобрался на гребень стены, встал в полный рост и напряг мышцы. Несколько стрел тут же вонзились в его живот и в грудь, но едва смогли пробить только кожу. Дико взвыв, Раместут выдергивал стрелы из тела и разламывал их в щепки.

– Вот, так им! Пусть попробуют с нами сразиться! – подбадривал Хармхаб.

Хетты отступили.

Главнокомандующий приказал войску построиться. Он внимательно осмотрел каждого, затем обратился к писцу:

– Сколько потеряли?

– Сотня убитыми и около сотни ранеными.

– Допустимо, – решил Хармхаб. – Могло быть и хуже. Амени! – наконец обратился он к юноше. – Я читал все твои донесения. Должен признать: ты действовал правильно и смело. Опрокинуть атаку колесниц с помощью бешеной кобылицы – даже я до такого не додумался бы.

– Спасибо Хуто – его идея.

– Ты хорошо организовал оборону. Я оставляю меша Севера под твоим командованием.

– Но, Непобедимый. Как же Пинхаса.

– Его я отстраняю. Он совершил необдуманную атаку, даже предварительно не разведав силы противника. Из-за этого войско осталось без старших командиров, да еще панически отступило.

– Хетт подготовили засаду, – попытался заступиться за него Амени.

– На войне цена ошибки – поражение, – поучительно прорычал в ответ Хармхаб. – Никто не должен ошибаться, если хочет остаться живым.

– Я понял тебя, Непобедимый.

– А это что за хлам? – Хармхаб увидел груду изломанных колесниц.

Амени приказал свалить повозки в кучу возле одного из амбаров.

– Я захватил их у хеттов.

– А где кони?

– Отступая, хетты распрягали коней и уводили с собой. Если не успевали распрячь, то перерезали им горло.

– Баз коней эта груда годится только для костра.

– Я захватил одну целую упряжку.

– Где она?

– Здесь! – Меритре въехала в крепость на колеснице. – Славы тебя, Непобедимый.

– Живи вечно! – приветливо улыбнулся Хармхаб, но затем лицо его перекосило от гнева, и он набросился на Амени: – Почему она здесь? Ты должен был ее отправить в Вашшукканни при первой же опасности. Представляешь, что будет, если она попадет в руки Суппилулиуме. Это твоя первая серьезная ошибка.

– Не ругай его, Непобедимый, – вступилась Меритре. – Я сама решила остаться.

– Сама? А ты подумала, что было бы, если бы ко мне заявился посланник от Суппилулиумы и сообщил, что у него в руках дочь правителя Кемет! – зашипел Хармхаб, понизив голос, чтобы его не слышали воины. – Мне оставалось бы только вспороть себе живот, тем самым избежать позора.

– Спасибо, что предупредил, – дерзко ответил Меритре. – Если меня будут брать в плен, я вскрою себе вены кинжалом. Тогда ты избежишь позора.

– Прости, Сияющая, но от тебя одни неприятности! – взорвался Хармхаб, больше не в силах сдерживать себя. – Мы находимся в чужой земле! Здесь иные законы! Да вообще законов нет – война!

– Не гневайся, непобедимый, – как можно мягче успокаивала его Меритре. – Ничего же не случилось со мной. Я даже не ранена. Это не просто каприз. На стенах стояли молодые воины – мальчишки. Они впервые столкнулись с грозной силой и не дрогнули. Их надо было поддержать. Я не могла покинуть поле боя. Я должна была вдохновлять их, а не удирать при первом же штурме.

Глаза Хармхаба расширились еще больше, а лицо вытянулось не то от страха, не то от удивления, когда он увидел конюха.

– Или я схожу с ума, или я вижу перед собой призрак?

– Живи вечно, Непобедимый! – Конюх поклонился Хармхабу, как старому знакомому.

– Это мой конюх, – объяснил Амени. – Я обменял несколько наших пленных на знатного хеттского юношу.

– Какого юношу? – не понял Хармхаб, сам не сводил глаз с конюха.

– Он из знатного рода. За него просили щедрый выкуп, но потом предложили три десятка наших пленных.

– И этого человек был среди них? – Хармхаб тяжело задышал

– Он умеет ухаживать за лошадями. К тому же он – сын Кемет.

– Что он сын Кемет, я прекрасно знаю. У него на теле про это написано. – Хармхаб сорвал с левого плеча конюха одежду и Амени увидел клеймо в виде кобры. – Из него такой же конюх, как из меня флейтистка.

– Избранный жрец Амуна? – ахнул Амени.

– Ты не рад видеть старого друга? – улыбнулся конюх, пряча клеймо.

– И на кого он тебя выменял? – поинтересовался Хармхаб.

– Не гневайся на юношу, – со змеиной улыбкой попросил конюх. – Он понятия не имел: кто я и кто был его пленник.

– Так кто был пленником? – настаивал Хармхаб, весь закипая.

– Какой-то знатный юноша, – растерянно повторил Амени. – Его звали Мурсили

– Мурсили? Знаешь, кто этот – Мурсили? Старший сын лабарны Суппилулиумы. – Амени подумал, что Хармхаб сейчас лопнет от злости. Но полководец сделал несколько глубоких вздохов и, как можно спокойнее, вновь обратился к конюху: – Ты все это подстроил?

– Не все, – просто ответил тот. – Смелый юноша, что стоит перед тобой, действительно взял в плен Мурсили. Но он понятия не имел, что это сын лабарны. Я всего лишь устроил обмен пленных. Чего плохого в том, что он спас своих воинов?

– Объясни мне, Непобедимый кто этот человек? – попросил Амени, совсем растерявшись. – Если он жрец Амуна, я прикажу его казнить.