Ликующий на небосклоне

– Путь свободен, – тихо произнес Паитси своим спутникам. Это именно он выдал себя за владельца судном. Амени, а с ним еще десять чернокожих воинов вылезли на берег со связками высушенного папируса и направились к городу. Меритре в простой одежде торговки из выбеленного грубого льна, с кувшином вина на плече появилась вслед за ними. Выцветшая головная накидка скрывала ее волосы. Они быстрым шагом поднялись по широкой дороге к городу. Паитси сунул стражникам тонкое серебряное колечко – обычная плата.

– Эй! – недовольно окликнул его стражник. – Этого мало. Нынче времена тяжелые, и платить надо больше.

– Но я – бедный торговец, – пожал плечами Паитси. – Торгую горшками и папирусом.

– А мы – бедные стражники, – рассмеялись те в ответ. – Торчим здесь день и ночь, голодные и злые. Пусть твоя невольница оставит нам этот кувшин вина. Попробуем, что за гадость ты привез.

Меритре покорно поставила кувшин у ног стражников.

– Проходите, – разрешили они.

Перед домом Маха заговорщики остановились, прислушались, огляделись по сторонам. Тихо. Три коротких удара в дверь. Ворота с пронзительным скрипом приоткрылись. В щелке показался глаз. Проем расширился, и все проскользнули во двор. Хуто плотно запер дверь. Маджаи разворошили связки папируса, которые несли на плечах, и извлекая из них оружие.

– Никто ничего не заметил? – спросил Хуто.

– Прошли тихо, – успокоил его Амени. – Только город я не узнаю. Какой-то он показался мне мрачный, неопрятный. Стражники обнаглели.

– Сейчас здесь творится невесть что, – угрюмо сообщил Хуто. – Многие дома стоят пустыми. Жители покидают город.

– Почему?

– Порядка не осталось. Теперь аккадские воины, те, что охраняют покой правителя, могут зайти в любой дом и потребовать накормить их. Если хозяин заартачится, его побьют, а дом разорят.

– Как на это смотрин Рамосе? – возмутилась Меритре. – Он назначен, еще моим отцом следить за порядком в городе.

– Никак, – коротко ответил Хуто. – Какой тут порядок. Многих высоких чиновников повыгоняли с постов. Их заменили какими-то неизвестными людьми. Новые чиновники толком читать не умеют, не то, что управлять государственными делами. Даже Майе – главный казначей Йота остался без работы.

– А Семенхкере?

– Развлекается. Вернее, ему устраивают развлечения: праздники с утра до утра, охота в пустыне, катание на барках по реке, пьянки до беспамятства – лишь бы он не беспокоился о государстве. А за его спиной плетут интриги.

– Кто всем заправляет?

– Как раз начальник стражи Рамосе. С ним заодно начальник колесничих Ранофре и трое братьев из Хутуарета.

– Уже двое, – поправил Амени. – Одного убили в Хекупта. Ты узнал, как проникнуть во дворец и выкрасть детей?

– Ворота с улицы охраняют наемники.

– Аккадцы?

– Нет, всякий сброд. Там и лабанцы и даже хетты есть. Сам Дом Ликования сторожат отборные ассирийцы, присланные самим Ашшурбалитом. Но их основная задача – оберегать правителя Семенхкере и его супругу. За детьми следят няньки и наставники. Пробраться во дворец можно как-то: под видом прислуги, но, если поднимут тревогу, назад выйти будет невозможно.

– Под видом прислуги – не получится, – покачала головой Меритре. – Всех слуг знают в лицо.

– Как же мы выкрадем детей? – озадаченно поморщил лоб Амени.

– Я знаю, как, – уверенно произнесла Меритре.

У ночных стражников глаза постепенно слипались. Луна вот-вот должна скрыться за горизонт, уступая место розовому восходу. К Золотым воротам Дома Ликования подошла стройная девушка и властно потребовала пропустить ее. Стражники вздрогнули, отгоняя дремоту, и внимательно осмотрели позднюю посетительницу. Увидев золотой анх, поблескивавший красными рубинами, они тут же пропустили девушку и низко поклонились.

Меритре свободно прошла во дворец. Ассирийцы, охранявшие покои женской половины узнали ее и пропустили внутрь. Меритре оказалась в своей комнате. Переступив порог, она сразу же уловила знакомый аромат фиалок – ее любимых цветов. Стало немного грустно на душе. Переполошенные служанки ворвались в комнату и попадали на колени перед госпожой.

– Не шумите и приготовьте мне постель! – цыкнула на них Меритре.

Заплясал язычок масленой лампадки. Блики от пламени заиграли на высоких круглых колоннах, поддерживающих потолок, расписанный под звездное небо. На стенах ожили картины, изображавшие заросли папируса и взлетающих растревоженных птиц. По мозаичному каменному полу заструилась река, и заплескались рыбки. Мягкое ложе в стенной нише, приглашало прилечь и отдохнуть. Сквозь тонкую сетку от насекомых виднелось выбеленная простыня поверх подстилки из мягкого козьего пуха. Все напоминало о нежном детстве.