Ликующий на небосклоне

– Я знаю эту молитву, – остановил его правитель и разочарованно улыбнулся. – Слова, которые ты произнес, возносятся к Амуну. Ленивые жрецы стерли его имя, а вместо старого бога вписали имя Йота. Ты произносишь слова, но понимаешь ли их смысл? Произносит ли молитву только твои губы, или душа загорается пламенем, обращаясь к Богу?

– Я чувствую какую-то радость, но не могу объяснить, что со мной происходит во время молитвы.

– Надо понимать, что Бог – все вокруг, все полно им, нет ничего во вселенной, что не было бы от бога. Все имена подобны ему, как отцу вселенной. Все – частица бога, таким образом, бог есть все; творя, он творит себя.

Амени вновь ощутил на себе испытывающий взгляд ледяных бездонных глаз.

– Боишься ли ты будущего? – снова загадочно спросил правитель. – Ведь будущее – это пропасть, в которой живет неизвестность.

– Я вверяю свою судьбу Йоту и верю, что он проведет меня через все испытания к западу, где мое Ка и Ба встретится с ним.

– Вера – это хорошо, но знай: ваше поколение ждет трудная дорога. Погибнут те, у кого не хватит мужество перенести все, что готовит судьба. – Правитель задумчиво поглядел на звезды, затем вниз в сад, где слышалась веселая музыка, и продолжил глухим голосом, словно откуда-то из другого мира: – Наступят времена, когда покажется, будто Кемет напрасно служил Йоту с таким благочестием, будто преклонение перед ним осталось бесплодным. Йот покинет землю и вернется на небо, оставив ее вдовицею веры, лишенною присутствия своего. Чужеземцы наводнят Кемет и не только старинные обряды останутся в пренебрежении, но, что еще тяжелее, вера, благочестие, богопочитание будут преследоваться и караться законом. Тогда земля эта, освященная столькими храмами, покроется могилами и мертвецами. О, Кемет, от верований твоих ничего не останется, кроме смутных преданий, которым потомство перестанет верить, слова, вырезанные на камне, свидетели твоего благочестия!

Правитель долго молчал, погрузившись в себя, потом спросил Амени, не глядя в его сторону:

– Тебя пугают мои слова? Я вижу будущее. Твой дед, да именно мудрейший Себхотп научил меня смотреть сквозь пелену времени. Его пророчества еще ужаснее. Я с детства помню сказанное им предначертания. Тогда он поведал мне: потоки крови осквернять божественные воды Хапи и зальют берега; число мертвых превысить число живых, а уцелевшие лишь по языку будут считаться жителями Кемет, но по нравам своим обратятся в чужеземцев.

Сам Кемет впадет в отступничество, эту тягчайшую из бед; святая земля, любимая богами за ее набожность, станет вертепом разврата; эта школа благочестия будет служить примером жестокости. Тогда люди, полные отвращения, перестанут питать благоговение к чему-либо на земле или на небе. Ну, что ты об этом думаешь? – Взгляд правителя вновь сверлил Амени.

– Знаю одно, – смело ответил юноша. – Всевышний Йот мудр и знает все про нас и про наше будущее. Если он захотел сделать именно так, – значит он прав, ибо мудрость его безгранична и не подвластна нашему пониманию.

– А у тебя задатки философа, – похвалил его правитель. – Я сделаю тебе подарок. – Он взял со стола деревянный цилиндрический чехол с папирусом. – Возьми.

– Это книга? – обрадовался Амени.

– Ты любишь читать?

– Да. Очень!

– Ты держишь в руках не просто книгу, здесь кусочек моей души, моего сердца. Если будет возможность, пронеси этот кусочек Сына Йота сквозь время. Теперь ступай, и живи вечно.

Амени поклонился и вышел, прижимая бесценный папирус к груди. Он спустился по лестнице в храм. Там уже никого не было. Тогда юноша решил поискать отца и похвастаться бесценным подарком. Вдруг он заметил возле колонны чью-то тень. Подошел поближе и увидел Меритре. Лицо девушки блестело от слез.

– Что-то случилось? Если кто-то тебя обидел, я выпущу ему кишки! – горячо воскликнул юноша.

Меритре подняла не него черные глаза полные печали и немного охрипшим голосом холодно спросила:

– Что за дело тебе до моих печалей?

– Прости, – остыл Амени.

– За что?

– За то, что лезу к тебе с глупыми вопросами.

– Амени. – Теплые пальчики коснулись его руки. Сердце у юноши бешено забилось. Вопрос прозвучал неожиданно: – Ты считаешь меня своим другом?

– Конечно, – без тени сомнения ответил юноша.

– А ради друга ты сможешь пожертвовать всем?

– Да, – вполне серьезно ответил Амени. – Скажи мне, что случилось?

– Мой отец, Тот, кого любит Йот, только что пообещал меня в жены Ахмосе. Он позволит забрать меня в чужой дом после того, как Хапи вернется в свои берега.

– Но ты еще не в том возрасте, чтобы уходить в чужой дом.

– Для Дочери Солнца возраст не главное, главное – божественная кровь, которая течет в ее жилах. Я не хочу выходить замуж. Я вообще ненавижу Ахмосе.

– Но ты же не можешь пойти против воли отца, – испугался Амени. – Что я могу сделать? Скажи! Я только что беседовал с правителем. Он подарил мне свиток папируса. Давай я еще раз поднимусь к нему, упаду к ногам…

– Нет! Ты ничего не добьешься. Я знаю своего отца. Не в его правилах менять решения. Лучше поклянись мне, что поможешь, если я тебя попрошу.

– Все, что угодно!