– Я не тороплюсь. – С этими словами я отсчитал несколько купюр, передал – детишкам на молочишко. Питон взял их… и не стал кидать за ограду балкона. Достал пачку, зажигалку.
– Будешь?
– Нет.
Питон закурил. Пыхнул дымом. Небо было почти свинцовым – но на закате еще горела заря, в летнем небе проявлялись, как на амальгаме, крупные летние звезды…
– Жаль мне тебя, Кабан… – назвал он мой чеченский псевдоним.
– Себя пожалей.
– Не, я серьезно. Ты воюешь, воюешь. А за что? Идеи-то нет. А без идеи это так… одно кровопролитие. Играешь, играешь…
– Это не игра.
– Игра, брат. Игра. Для них – нет, для них это вопрос выживания. А для тебя – игра. Рано или поздно проиграешь – и упокоишься в безымянной могиле. И все. Кто тебя вспомнит?
– А тебя, значит, вспомнят?
– Засулич же помнят?
– Кто помнит – мерчендайзеры сникерсов? Не переоценивай. Ты ошибаешься кое в чем, брат. У меня есть то, что нужно для жизни. Если сама жизнь, хоть какая, но есть. Есть моя вера – моя, личная вера, брат, ни в каком дерьме не растворенная, и в этой вере я отчитываться ни перед кем не обязан. Есть враги – и черт меня побери, это такие враги, ради которых стоит жить. И есть то, что я защищаю. Земля. Это небо. Этот дом. Эта страна. А у тебя, братишка, нет ничего, кроме твоих убеждений и веры в то, что все вокруг неправильно и все надо изменить. И еще дюжина пацанов, которым ты мозг выносишь и которые сгинут ни за что. В лучшем случае – в зоне на перековке, в худшем – у бородатых под ножом, так ничего не поняв. И еще знаешь что?
…
– Людей не изменить. Какие есть, такие и есть. Я просто понял это – и с этим живу. С этим и убиваю. А ты – еще не понял. Но поймешь. Даст бог – скоро.
Питон выбросил недокуренную сигарету. Я пошел к двери балкона.
– Легкой смерти тебе, брат… – донеслось в спину.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
Документ подлинный