Ликвидатор

Они до сих пор ехали молча. Даже не спросили, как друг друга зовут. В любое время ожидали облавы… любых других проблем — но русский, видимо, знал, как ехать.

— Отдай мне пистолет, — потребовала Натали.

Дэниэл вернул ей пистолет. Натали помедлила и… убрала его в сумку. Пока пистолетом невозможно было решить ни одну проблему. Зато можно было создать новые.

— Ты доверяешь ему? — продолжила она.

— Не слишком ли много вопросов, леди?

— Черт возьми, ты американский военнослужащий!

— А ты кто такая?

Натали помедлила.

— Я… можно сказать, что — тоже.

— Откровенность за откровенность, о’кей, леди? Ты наставила на меня пистолет, помнишь?

— Я не знала, кто ты такой… Группа боевого применения — знаешь, что это такое?

— Не припоминаю.

— Бывшая «Дельта Форс». Я оттуда.

— Женщина?!

— Да, черт возьми, как бы это ни било по твоему мужскому шовинизму. И если хочешь знать, я смогу надрать задницу вам обоим, если придется.

— Ему — вряд ли… — заметил Дэн.

— Вернемся к нашему вопросу. Кто он, на хрен, такой?

Дэн помедлил:

— Мы думаем, что он ликвидатор.

— Кто?

Слова «ликвидатор» в том понимании, в котором оно было в русском языке, в английском языке не было. Слово «Liquid» было связано с жидкостью.

— Ассассин, поняла? Исполнитель смертных приговоров, работающий на государство. Тот, кто убирает террористов до того, как они успеют что-то совершить.

— Чушь собачья.

— При мне он убил семь человек. Кавказцев, которые захватили меня в плен и собирались казнить. Меня он не убил. Дал возможность уйти.

— И какого черта ты с ним делаешь?

— Это единственный шанс понять, что же все-таки произошло. Он идет…

Русский молча вернулся за руль. Тронул машину с места…

Они заехали в открытые ворота. Перед ними был шикарный трехэтажный особняк красного кирпича. При особняке был гараж только на одну машину, бассейна — обязательной принадлежности богатых американских домов — не было. Площадка перед домом была выложена брусчаткой, на крыше вместо обычной для богатых домов черепицы — сталь, которая светит так, что больно глазам. Впрочем… это Россия, странностям удивляться не приходится.

— Это наш дом. Завтра-послезавтра уйдем отсюда, — сказал русский.

Они прошли к дому. Русский, пошарив под камнем, достал ключи и отпер дверь. Они вошли в большой, довольно бестолково обставленный дом с высокими потолками. В холле площадью метров пятьдесят висела аляповатая, шикарная люстра, стояли какие-то диваны… общего стиля не было, и не было заметно, что к этому приложил руку хоть какой-то дизайнер. Крутая лестница вела на второй этаж.

— Располагайтесь. Только не мусорите, — сказал русский.

— Ни хрена себе. Ты это на жалованье купил? — спросил Ефимофф.

Русский покачал головой.

— Это не мой дом. Мой — дальше, у самой лесополосы.

— Что? Так какого хрена?

— Соображай. Если кто-то придет — к какому дому он пойдет?

…

— Именно. А мы это увидим. И предпримем кое-какие меры. Не светитесь на улице, и все будет о’кей.

— А хозяин этого дома?

— Он в отпуске. На море, я узнавал. Я хорошо его знаю. Он против не будет. Это мой хороший друг…

В холодильнике почти ничего не было, в кухонном шкафчике они нашли какие-то консервы, но у них было достаточно собственной еды. Они поели, после чего отправились осматривать дом. Натали была весьма удивлена тем, что бассейна здесь не было вообще никакого. Зато внизу была бильярдная с хорошим столом и финская баня — русские называют ее русской баней, а во всем мире ее зовут финской. Весь дом был построен из кирпича, кладка в два ряда как минимум — оставалось только думать, во что обошелся такой дом. Американцы так не строили, и дело было даже не в том, что в Америке не бывает таких морозов, как в России. Просто американские дома строятся с тем расчетом, что у них есть срок службы, причем небольшой — лет через тридцать-сорок, учитывая прогресс техники и рост общего уровня благосостояния, дом лучше снести и поставить новый, современный. Русские же строили как европейцы, на века, и подсознательно принимая в расчет возможность держать оборону в доме. История России, как и история Европы, — это история войн, в то время как в США их не было почти двести лет.

После обеда — скорее это был ленч, вечерний прием пищи — русский куда-то ушел, сказал, что ненадолго и вернется максимум через час.

Американцы остались его ждать.

Русский, как и обещал, вернулся через час, таща на спине громадный, трехдневный рюкзак и еще в руках — две большие сумки; несмотря на то что они были явно очень тяжелые, нес он их без видимых усилий. Зайдя в холл, он увидел направленный на него пистолет…

— Ты охренела? — спокойно спросил он.

— Имей в виду, я был против этой хрени, — сказал сидевший в глубоком кресле Дэниэл.

— Заткнитесь вы оба, ясно? — Американка была настроена весьма решительно. — Положи сумки в угол. Делай!

Русский с облегчением свалил поклажу. Судя по тому, какой звук раздался, когда сумки коснулись пола, там был отнюдь не мирный груз.

— Что дальше?

— Убери пистолет, пока не поздно! — сказал Ефимофф.