Ликвидатор

Интересно, а что стало бы с нашими командирами, окажись они с нами там, в Сирджане? Как они себя повели бы? Сражались до последней капли крови или предпочли ретироваться, сославшись на собственную важность для войск? Про легендарного Джона Тейлора говорят, что он прошел длинный путь от лейтенанта до генерала ВВС и нередко смотрел в лицо смерти, но вот остальные полковники, майоры и капитаны?.. Случалось ли им наблюдать гибель своей роты? Приходилось ли на собственном горбу тащить раненого товарища, умоляя небеса, чтобы он не испустил дух? Или же наши офицеры предпочитали находиться подальше от боевых действий и лишь отдавать приказы?

Я мог бы сказать, что их решение по Сирджану – дерьмо, что город надо было тупо обстрелять с вертолетов, что несколько единиц боевой техники могли бы спасти моих ребят от смерти. Но они конечно же не прислушаются. Я ведь не офицер, даже не сержант – обычный вонючий рядовой, которому повезло выжить в Мясорубке, умеющий убивать чуть лучше прочих подобных. Мне заткнут рот парой орденов или иной подобной хренью, генерал Тейлор пожмет мою мозолистую руку, произнесет что-то одухотворяющее, вроде «Так держать, сынок!» или «На таких, как ты, держатся Соединенные Штаты Америки!». А потом меня либо засунут в другую роту, либо отправят домой – чтобы поскорее забыть о случившемся. Уж точно никто не станет объяснять мне и мировой общественности (тем более мировой общественности), ради чего погибло без малого двести молодых парней, буквально вчера решивших посвятить себя службе в Армии США.

Подобравшись к выступу достаточно близко, я стаскиваю с плеч вещмешок и заталкиваю его в тень, после чего подтягиваюсь сам и кладу голову на импровизированную подушку. Веки наливаются свинцовой тяжестью, и я поддаюсь сиюминутному порыву, зажмуриваюсь, но сон, как назло, не идет. В этот момент мною овладевает отчаяние. А вдруг я теперь вообще не смогу нормально спать? На первый взгляд, мысль идиотская, но чем черт не шутит? По крайней мере, сейчас я вижу только бледно-синие лица убитых товарищей, и эти ужасающие образы отбивают желание спать куда круче, чем концентрированный кофе или упаковка разрекламированного «рэд булла».

По щеке, вырвавшись на свободу, бежит одинокая слеза. Я не вижу, как она соскальзывает и разбивается о землю. Я просто лежу и жалею себя.

«Твою мать, Мамонт, но ты ведь хотя бы жив!..» – раздраженно думаю я.

На смену отчаянию приходит злость, и она, как назло, тоже бодрит. Бормоча под нос проклятья в собственный адрес, я лежу в тени выступа, как вдруг слышу вдалеке голоса. Поначалу я не верю ушам – может, из-за усталости и стресса у меня начались звуковые галлюцинации? – однако вскоре становится понятно, что все происходит на самом деле. Подняв голову, я с замиранием сердца наблюдаю, как из-за горизонта медленно выползает армейский джип кремового цвета.

«Свои!» – проносится мысль.

Жажда жить буквально выталкивает меня из-под выступа, и я, взвившись на ноги, ору на чистом английском:

– Помогите! Помогите мне!

Когда джип останавливается, я несусь к нему со всех ног, хотя умом понимаю: если они заподозрят неладное, сначала выстрелят, а уже потом будут разбираться, кто перед ними.

Но я слишком долго ждал нашей встречи, чтобы стоять на месте.

Я пережил Сирджанскую Мясорубку и теперь готов орать во всю глотку:

Нас зачем-то отправили в рай через ад,
И отправят, еще после, таких же…

* * *

2031 г., Эль-Вафра, Кувейт

С наступлением ночи я покинул дом, где поселили нас с Мариной, и отправился на разведку – благо моя спутница отрубилась сразу после заката. Ее сну, казалось, не могли помешать ни галдеж соседей, коих в комнате было не меньше дюжины, ни рев моторов снующих снаружи машин. Однако я все равно старался не шуметь; медленно откинул в сторону одеяло, сел, свесив ноги, обул ботинки и побрел к выходу, постоянно оглядываясь, – а ну как проснется и спросит, куда я собрался так поздно?

К счастью, я не был единственным «возмутителем спокойствия» – выйдя на улицу, я увидел десятки людей, бесцельно слоняющихся по улицам Эль-Вафры. Немало было тех, кто курил или просто стоял прислонившись к стене и смотрел в одну точку, погруженный в свои мысли. Я прошел мимо женщины, которая, сидя на крыльце небольшой одноэтажной халупы, тихо всхлипывала – возможно, оплакивала почившего мужа или иного родственника. Солдат кругом тоже хватало, хотя, на мой взгляд, их было не так много, как днем: вероятно, большая часть отдыхала, тогда как прочие заняли охранные посты, чтобы своевременно пробудить остальных в случае вторжения Синдиката.

Пожалуй, если вслед за Эль-Бурганом Легион отдаст Эль-Вафру, им можно смело уезжать из Кувейта, ведь, кроме двух крупных нефтяных месторождений, ничего ценного в этой стране нет.

Впрочем, об этом пусть болит голова у Джона Тейлора. Мои цели куда более приземленные и куда менее глобальные – спасти бы Джеральда Грина да выжить самому.