Ликвидация

В своё время власти города не поскупились, выделив под него одноэтажное каменное здание в форме подковы. Над входом располагалась маленькая башенка, от которой отходили два флигеля. Удивительно, как эту красоту не реквизировали для других нужд. То ли руки не дошли, то ли в нынешнем горисполкоме засели большие ценители искусства. Кто знает, может, внутри товарища Камагина живёт тонкий любитель живописи…

– Когда произошло ограбление? – заговорил я.

– Ночью, – печально сообщил Осипов. – Точного времени сказать, увы, не могу. Где-то в промежутке между полуночью и шестью утра.

Я осмотрелся.

– У вас есть сторож?

– Кого нет, того нет, – закручинился Ипполит Севастьянович. – Сами понимаете, какие крохи отпускаются сейчас на наши нужды! Если не считать Изольды Викторовны, которая тут присматривает за порядком в залах и делает уборку, всё остальное лежит на мне: я и швец, и жнец, и на дуде игрец. Кстати, здесь же я и обитаю. Семьи у меня нет, людям искусства вообще трудно найти достойных спутников жизни, так что мне пошли навстречу и разрешили квартировать в одной из комнаток в правом флигеле. Собственно, там же и мой кабинет. Вернее, то, что я им называю, – он смущённо улыбнулся.

– То есть, если я вас правильно понимаю: этой ночью, когда в музей проникли, вы находились в этом здании и спали? – вперил в него внимательный взгляд я.

– Разумеется, у меня нет обыкновения где-то шляться по ночам. Я – мирный человек, который не любит рисковать и пускаться в приключения. Конечно, я ночевал здесь.

– Но тогда вы могли что-то слышать?

– А вот тут я вас разочарую. Представьте себе, ничего не слышал. Совершенно ничего. Грабители или грабитель – не знаю, сколько их здесь было, действовали очень тихо, а у меня, между прочим, весьма чуткий сон! – не то пожаловался, не то похвастался он.

– С вами всё ясно, – сказал я.

Директор насторожился.

– Вы сказали, что со мной всё ясно? Неужели, вы меня подозреваете?

Я мог бы отделаться дежурной фразой, что обязан подозревать всех по долгу службы, но вместо неё предпочёл сменить тему.

– Пойдёмте, посмотрим, как воры сюда попали.

– Ступайте за мной. Я всё покажу.

Осипов повёл нас вокруг здания и остановился возле зияющего чернотой оконного проёма. Стекло здесь отсутствовало.

– Пожалуйста, полюбуйтесь на это безобразие. Преступник каким-то чудом сумел выставить окошко, причём сделал это совершенно бесшумно, пролез через проём, а дальше… сами понимаете, – констатировал Ипполит Севастьянович. – В итоге музей оказался сразу без двух шедевров.

– Интересно, и как злодей это сделал? – стал прикидывать я. – Стекло – есть стекло, разбить так, чтобы тебя не услышали, непросто.

– Разрешите? – выдвинулся вперёд наш эксперт.

– Аркаша, аккуратней, следы не затопчи, – попросил его Лаубе.

– Костя! – укоризненно покачал головой эксперт.

– Молчу, – усмехнулся тот.

Зимин подошёл к расположенному невысоко от земли окну и заглянул вовнутрь. Оглядевшись, вернулся к нам.

– Собственно, ничего сверхординарного, – протянул он. – Всё гениальное просто. Наш вор оказался человеком с фантазией. Преступник воспользовался пластырем и выдавил с его помощью стекло. Поэтому наш уважаемый директор музея ничего не услышал и продолжил спать сном праведника. Само стекло аккуратно отставлено в сторонку, попробую исследовать на предмет отпечатков.

– Аркадий Ильич, вам доводилось с таким сталкиваться? – поинтересовался я.

– Что вы! – признался он. – В наших пенатах разбойники обычно не столь изобретательны, да и живописью интересуются редко. Напоить сторожа, тюкнуть по голове, пустить в ход отмычки – такого сколько угодно… А вот столь гуманный и аккуратный подход… Боюсь, местным криминальным элементам такое не под силу. Поработал кто-то залётный и почти наверняка из старой гвардии. Профессионал!

Зимин задумался.

– Хотя, падать духом рано. Есть у меня в Петрограде хороший приятель. Мы с ним когда-то вместе одну скамью в университете протирали. Хоть стёжки-дорожки и разошлись, а связь осталась.

– К чему клоните, Аркадий Ильич? – удивился я.

– Сейчас поймёте. Мой друг прежде служил экспертом в полиции, а сейчас работает по тому же профилю в петроградском угрозыске. Так что у него практика обширнее некуда – его даже к ограблениям в Эрмитаже привлекали. Если не будете возражать, Георгий Олегович, я ему сегодня телеграфирую. Пусть поделится опытом.

– Какие могут быть возражения, Аркадий Ильич?! – воскликнул я. – Делайте всё, что нужно для раскрытия этого дела. Мы обязаны вернуть государству картины!

– Не сомневайтесь, Георгий Олегович. Обязательно сделаем всё, чтобы отыскать злодея. Да, если вас интересуют другие мои соображения, готов поделиться.

– Слушаю вас.

– Думаю, преступник действовал в одиночку. Помощники были ему ни к чему.

– А если на стрёме стоять.

– Здесь глухое место. Ну кто, скажите ради бога, попрётся сюда в глухую ночь. Нет, орудовал хороший спец-одиночка.

– Спасибо, Аркадий Ильич, примем к сведению!

Потом я повернулся к Лаубе.

– Константин Генрихович, кажется, Гром рвётся в бой.