Ликвидация (СИ)

- Так и я много чего с восемнадцатого года помню, - заметил Давид. - Я помню даже, как приехал румынский принц и тайком обвенчался со своей дамочкой, и все это было настолько тайком, шо уже вечером мы с пацанами обсуждали подробности. И шо с того?… Я к тому, шо ты мене ни с кем не путаешь, дядя Ешта? Шобы я тебя вызвал и пустил в расход?!

- Зачем ты? - примирительно заметил дядя Ешта. - Другие найдутся… Ты, Давид, не обижайся, но при румынах лучше было.

- Ага, и публичный дом работал в Сретенском, два, - в тон ему ответил Гоцман. - Ты еще за царя вспомни. Считай, что я этого не слышал… Ехай, дядя Ешта.

Старый вор помолчал некоторое время, жуя губами. Грузчик тяжело ухнул на телегу небольшой, темный от времени самовар.

- Я вор, Давид… А ты мент… Ты не поймешь…

- Ехай… - Гоцман легонько, по-соседски, пихнул дядю Ешту в плечо и, развернувшись, пошел к лестнице.

Оттуда, отчаянно скрипя подметками новых штиблет, спускался возбужденный Эммик. Его вишневые глаза просительно уставились на Давида.

- Ну? - хмуро осведомился Гоцман.

- Резолюцию бы надо наложить, Давид Маркович…

- Какую?

Эммик оглянулся, конфиденциально понизил голос:

- Есть квартирка на Преображенской… ну, Десятилетия Красной Армии, то есть просто Красной Армии, - окончательно запутался в несколько раз менявшей названия улице Эммик. - В двадцать пятом номере… Ну, том самом, где при царе была мастерская мадам Александрии. Хозяев нету, где - неизвестно. Предположительно их того… во время оккупации. А мадам Короткая, - он мотнул головой в сторону своей комнаты, - мается с двумя дитями-паразитами у комнате неважного размеру. Вам же ж не откажут. Черкните только «Поддерживаю ходатайство»… По-соседски…

В глазах Гоцмана вспыхнули веселые огоньки. Эммик с готовностью заулыбался в ответ.

- Эммик, - процедил наконец Давид, не сгоняя с лица улыбки, - есть у нас в управлении замечательный майор Разный… До пары к твоей Короткой. Я ему передам твою просьбочку. Сегодня же.

- А шо не сами, Давид Маркович? - насторожился Эммик.

- Так за отдел БХСС он отвечает. Ему и карты в руки.

Минуя обалдевшего Эммика, Гоцман неторопливо направился к себе. По пути остановился, провожая взглядом тяжело нагруженную телегу, покидавшую двор. Сзади, сгорбившись и по-крестьянски свесив ноги, сидел дядя Ешта. На Давида он не взглянул.

- Как я понял, вы возражаете? - издалека долетел обиженный голос Эммика.

- Сильно возражаю, Эммик, - кивнул Гоцман. - Так возражаю, шо, будет время, и я тебе ухи отвинчу…

В его комнатах пахло так, как пахнет обычно в домах, недавно переживших ремонт, - свежей побелкой, деревом, масляной краской. И самое главное, пахло Домом. Давид уже свыкся с тем, что Дом - это не для него, что в своей конуре он только ночует иногда. А Нора, которая сейчас, негромко напевая, гладила свежевыстиранное белье, смогла одним своим присутствием внести в эти стены что-то неосязаемое, то самое, что и делает любую дыру - Домом. Немногим женщинам это дано. И у Давида при виде женщины, гладящей белье, снова тихонько, сухо сжало сердце…

Не ко времени это все. Если за него возьмутся, то возьмутся и за нее, и за Мишку… Недаром ворам в законе запрещено жениться и заводить семью. Потому что человек для семьи все, что хочешь, сделает. Для милиции тоже пора такой закон вводить, грустно усмехнулся Давид…

- Нора, - глухо проговорил он с порога. - Мы с тобой хотели расписаться… Ты только не думай ничего плохого, ладно?… Просто… давай подождем чуть-чуть. Повременим.

Лицо Норы мгновенно затуманилось, губы сжались. Она стиснула пальцы на ручке тяжелого утюга. Гоцман, подойдя вплотную, ласково обнял ее за талию, прижался носом к теплой шее.

- Ну вот… Я ж говорил - за плохое не думай. Это не потому, шо я тебя не люблю или еще шо такое… Мы - муж и жена, и все за то знают. Просто… время дурное пошло.

- А может… может, все обойдется? - Она оставила утюг, вывернулась из рук Давида и взяла его лицо в свои ладони. - Все обойдется, слышишь… И мы… распишемся.

- Та распишемся, то ж само собой, - растерянно улыбнулся Давид. - Я просто за то, шобы… не очень спешить. Мало ли…

Сказал и сам понял, как неубедительны его слова. Нахмурился. Нора смотрела на него, и губы у нее дрожали от обиды.

- Я тебя о чем хочу попросить… За Мишкой присмотри, если шо. Ладно?…

На этот раз в «предбаннике» кабинета Чусова дежурил другой лейтенант - вежливый и почтительный. А может, его просто предупредили, что с Гоцманом нужно обращаться аккуратно. Так или иначе, аудиенцию у начальника Управления окружной контрразведки Давид получил без промедления. Через минуту лейтенант принес стакан крепкого чая с сахаром, поставил перед гостем и бесшумно удалился.

- …Сам придумал или кто подсказал? - задал один-единственный вопрос Чусов, когда Давид закончил свой монолог.

- Сам, - усмехнулся Гоцман. - Своим умом дошел… Ну так шо?

Чусов поерзал, удобно устраиваясь в кресле. Пристально вгляделся в уставшее, изможденное лицо Гоцмана.

- А ты понимаешь, чем это может грозить? Что произойдет в том случае, если…

- А то, - усмехнулся Давид.

- М-да… И ночной отстрел, значит, прекратить?