Ликвидация (СИ)

- Тетя Песя довела детей до крайности, - пояснил тот. - Так Циля кует счастье собственными руками…

- Шо ты делаешь, Циля?… - Гоцман поднялся на галерею, но Циля глянула на него с такой злобой, что даже Давид понял: мешать молодым ковать свое счастье не нужно, дороже обойдется…

Вогнав в доску последний гвоздь, Циля с грохотом уронила молоток на пол галереи и, полюбовавшись работой, подхватила Эммика под руку. Было слышно, как тетя Песя забилась в истерике, пытаясь освободиться из заключения.

- Циля, ты только его не замучай! - окликнул со двора дядя Ешта. - Оставь чуть-чуть на завтра!

- Дядя Ешта, уйдите, я вас попрошу! - взвился Эммик. Дверь в его комнату захлопнулась.

Оконное стекло в комнате тети Песи со звоном разлетелось на куски. Тетя, насколько можно, показалась в проеме, рискуя порезаться торчащими во все стороны острыми зубьями.

- Шоб ты задохнулась под этим счастьем, биндюжница!… Давид Маркович, ну вы же хоть!… - попыталась она пригласить в соучастники Гоцмана.

- Тетя Песя, та хоть внуками обрадуетесь,- рассмеялся тот, звеня ключами.

Войдя к себе, Гоцман зашарил по ящикам в поисках обувной щетки - после поездки на Фонтаны слой пыли на сапогах был такой, что не дай бог. Рома мирно лежал в углу на своем мешке, словно и не вставал, подымливал самокруткой.

- Как торговля?

- Та-а… - пренебрежительно протянул Рома и вдруг спохватился: - До вас тута женщина заходила.

- Какая?

- Такая… ничего себе. Бумажку вам оставила… - Он торопливо плюнул на самокрутку.

- Где?

Рома, виновато опустив глаза, протянул Гоцману погашенную самокрутку:

- Вот. Я тут скурил ее немножко… Извиняйте. Гоцман, сжав губы, вырвал из его ладони бумажку. Это был билет на концерт Утесова. Под взглядом Гоцмана Рома невольно сжался, подтянув мешок поближе к себе.

- Шо она сказала?! - прорычал Гоцман, хватая парня за ворот. - Вспоминай!

- Та не знаю я, - просипел Рома. - Шо-то казала… Та пошла.

Швырнув обувную щетку на пол, Гоцман загремел вниз по лестнице. Остановившись на полпути, рявкнул:

- Шоб завтра же все продал, понял?! И вали в свою Гораевку…

Дверь открыл чернявый мужичок лет тридцати пяти, в тельняшке и длинных футбольных трусах. Оттолкнув его, Гоцман прошел к комнате Норы, вслушался в тишину за дверью.

- Нора дома?

- Не знаю. Кажется, нет.

Гоцман молча прошел на кухню. Пусто. Сосед зашлепал следом.

- Давид Маркович, вы меня не узнаете? Я же Петюня. Помните? Мы ж с Фимой соседи были до войны. А меня потом призвали, я пулеметчиком был на фронте против финнов… А зараз ездил в Измаил, тама на стройке работал. Строители ж везде нужны. А шо такое у вас с носом?

- Помню, помню…

Он снова подошел к двери Норы, стукнул пару раз кулаком.

- Може, спит? - предположил Петюня. - Хотя вы так стучите, шо уже можно и проснуться…

В ответ Гоцман, сжав губы, саданул ногой по двери и вышиб ее. В комнате было пусто. На тумбочке рядом с постелью несколько книг. Он приподнял верхнюю, уже знакомого Бунина… Толстые, в добротных переплетах томики. Жуковский. Пушкин. Вяземский. Все стихи.

- Где она? - повернулся Гоцман к Петюне.

- Я не знаю, Давид Маркович, - сжался тот. Гоцман устало прислонился к косяку вышибленной двери. Неприятно, сухо трепыхалось в груди. Он набрал воздуху в легкие и выпучил глаза, прижав ладонь к сердцу. В кармане пиджака хрустнула, зашуршала бумага. Под любопытным взглядом Петюни он извлек смятый серый листок. Это было извещение из военкомата. Вот еще не было печали… Давид взглянул на часы - как раз поспеет. Заодно и разберется с военкомом, который не давал Фиме пенсии…

На столе лежала большая довоенная карта Одессы. Поверх нее была разложена схема военных складов, выполненная черной тушью на тонкой бумаге. Чекан и Штехель задумчиво изучали обе схемы, время от времени негромко переговариваясь. Рядом Толя Живчик выбирал ложкой ягоды из банки с вишневым компотом, время от времени капая на пол. Штехель раздраженно, с сопением косился на него.

- Сколько будет человек? - обронил Чекан.

- Десять. - Штехель поднял свинцовые глаза на Живчика. - На пол не капай!

- Десять мало…

Штехель отошел от стола, нашарил в углу тряпку и прошелся ею по компотным каплям.

- «Мало»! - передразнил он Чекана. - Я тоже сказал - мало! А Академик - хватит! Главное - толпу завести…

Чекан в задумчивости заскрипел половицами.

- Нужны как минимум три грузовика. Заметь, не наши, а трофейные или ленд-лизовские, тяжелые… Чтобы ворота вышибить. И оружие.

Живчик снова капнул на пол компотом. Штехель швырнул ему под ноги тряпку:

- Сам три! Шоб чисто было!… Нуты и сказал, Чекан… Где ж я тебе возьму три грузовика?

- Это не мое дело, - покачал тот головой. - Если толпа пешком пойдет, всех по дороге переловят. У склада мы должны оказаться через десять-пятнадцать минут. Раз этим занимается контрразведка, все будет серьезно. И еще… Войти, допустим, мы войдем. А как будем выходить?!