Ликвидация (СИ)

Чуть привстав, Гоцман присвистнул - зал покидало решительно все городское и военное начальство со спутницами. Зрелище было, прямо скажем, внушительное. Впереди всех, выпятив подбородок и ни на кого не глядя, шел первый секретарь обкома - Алексей Илларионович Кириченко, за ним, в точности повторяя выражение лица шефа, шествовал второй секретарь - Леонтий Иванович Найдек. Чуть отставая от обкомовцев, следовал председатель облисполкома Иосиф Гордеевич Горлов…

- Пошли и мы?… - потянул Гоцмана за рукав Кречетов. - Приказ есть приказ.

Утесов между тем закончил песню. Но аплодисменты вышли уже не такими дружными. Примерно четверть зрителей отсутствовала, и еще четверть, толкаясь и переговариваясь, покидала помещение. Утесов, недовольно прищурившись, сложил руки на груди:

- Молодые люди!… Я буду петь или вы будете ходить?…

Внятного ответа не последовало. В зале стоял недоуменный гул, причем недоумевали как остающиеся, так и уходящие, главным образом дамы. Утесов, обернувшись к своим музыкантам, негромко сказал им что-то, чего никто в зале не услышал. И легкой, почти танцующей походкой ушел за кулисы.

- Шо за дела?! - не выдержав, вскочил с седьмого ряда вор Федя Жердь. - Где концерт?!

- Утесов! У-те-сов!… - заревели остающиеся, сначала скромно, потом в полный голос.

Но продолжалось это недолго. Вместо Утесова на сцену вышел высокий полуседой полковник с двумя рядами орденских планок на груди. Наиболее сообразительные из присутствующих вгляделись в погоны на плечах полковника и поняли, что дело пахнет керосином. Погоны были золотыми, с синими просветами и серебряными звездочками. Любой пацан в Одессе знал, что такие погоны носят в очень серьезном ведомстве, которое с недавних пор, точнее, с марта месяца называется МГБ.

- Театр окружен, - веско произнес Чусов, и отличная акустика, которая позволяла слышать даже сказанную шепотом фразу, донесла его слова до всех рядов оперного. - Всем приготовиться к проверке документов.

После секундной паузы театр взревел, и это был отнюдь не тот восторженный рев, которым встречали Утесова.

- У меня приказ!… - Чусов усилил голос. - В случае сопротивления открывать огонь на поражение!…

Партер содрогался от топота множества ног. В проходы между креслами вливались десятки солдат с оружием на изготовку, слышались слова команды. Сам не соображая, что делает, Гоцман в длинном прыжке кинулся к выходу из зала, отшвырнул какого-то лейтенанта и бросился в фойе.

- Давид!… Стой!… - Кречетов повис у Давида на плечах, удерживая его.

- Ты знал?! - бешено вращая глазами, выдавил Гоцман и схватил майора за грудки. - Знал и молча-а-ал?!

- Это приказ. Жуков приказал лично…

В фойе показался Чусов в сопровождении Максименко. Гоцман отпустил Кречетова и, упрямо набычившись, двинулся на полковника.

- Стоять! - выкрикнул Максименко, выхватывая ТТ.

Гоцман только повел на него глазом. На лице и теле заныли ссадины, оставшиеся после ударов, полученных ночью…

- Отставить!… - резко оборвал его Чусов, примирительно глядя на тяжело дышащего Гоцмана. - Давид Маркович, поймите же… Вы отказались арестовывать воров. Мы взяли это в свои руки…

- Ты слышал, шо он пел сейчас?! - забыв о субординации, выдохнул Давид. - Там люди плакали! Я за это немцам глотки на фронте рвал!… Ты понимаешь это, моль?!!

- Отставить истерику, подполковник!… - брезгливо бросил Чусов.

Сбоку, решив выслужиться, а может, поддавшись боевому настроению, подскочил Максименко. Но, видать, обучали майора драке только с беспомощным соперником. Давид легко ушел от удара следователя, и кулак майора саданул по воздуху. Зато ответный хук оценили все, кто присутствовал в фойе. Потому что был он проведен от души и грамотно. Максименко, скрючившись от боли, с воем покатился по мраморному полу. Солдаты, топтавшиеся у входа в зал, с интересом глазели на невиданное зрелище - драку милицейского подполковника с майором МГБ… Из толпы вырвался Якименко, готовый броситься на подмогу начальнику.

- Отставить!!! - рявкнул Чусов. - Вывести их из театра!! Обоих!!!

Ни на кого не глядя, Давид и Якименко в сопровождении двух офицеров МГБ направились к выходу. Максименко, держась за бок, с кряхтением поднялся с пола.

- Майор, ко мне! - резко бросил Чусов. И тихо добавил, когда Максименко оказался рядом: - Гоцмана не трогать, ты понял меня?…

- Товарищ полковник, у меня свое начальство есть… - прохрипел майор. - Начальник областного УМГБ…

- О Гоцмане забудь! - жестко перебил его Чусов. - Или будешь скакать у меня без штанов по всей Сибири! А с начальником управления я сам переговорю!… Свободен!…

Толпившиеся на площади за оцеплением одесситы встревоженно загудели - из дверей театра показались вереницы авторитетов с поднятыми руками. Каждого сопровождало по два солдата с автоматами на изготовку. Подчиняясь злым окрикам, воры послушно исчезали в кузовах крытых «Студебеккеров»…

Внизу было море. Оттуда тянуло по-ночному свежим соленым ветром. Сидя на подножке серого «Опеля», Гоцман остервенело растирал грудь, пытаясь унять сердцебиение, и жадно вбирал в легкие освежающую морскую влагу.