Лили Марлен. Пьесы для чтения

Каталина: Прощай, Гуан.

Дон Гуан (возле самой двери): Прощайте, баронесса.

Каталина: Прощайте, благородный дон.

Дон Гуан (из-за двери, почти неслышно): Прощай… (Исчезает).

Какое-то время Каталина стоит неподвижно, затем медленно идет к двери. Свет гаснет. Когда он загорается, перед нами вновь кабинет Дон Гуана.

Дон Гуан, в белом халате и в парике, появляется в сопровождении Сганарелля.

Опустившись в кресло, Дон Гуан вытягивает ноги. Сганарелль, присев, стаскивает с него сапоги.

Дон Гуан (раздраженно): Скажи, отчего у нас в городе везде такая ужасная грязь? Куда ни посмотришь, везде горы мусора, битые стекла, сточные канавы забиты черт знает чем. А из всех подворотен несет так, что приходится затыкать нос.

Сганарелль: Это с непривычки, сударь. С непривычки. (Относя сапоги к двери). Если не обращать внимания, то со временем легко можно привыкнуть.

Дон Гуан: Но запах, запах!

Сганарелль: Запашок, конечно, не спорю, есть.

Дон Гуан (сняв парик, швыряет его в угол): Я видел сегодня с десяток крыс, которые шныряли по городской площади. Что же тогда говорить об окраинах?

Сганарелль: Крыс у нас в последнее время действительно расплодилось, что твоих нищих. Место сытное, объедков хватает, так отчего же им не плодиться?

Дон Гуан: А знаешь, какое слово напрашивается на язык сразу после слова «крысы»?.. (Сердито). «Чума».

Сганарелль (испуганным шепотом): Побойтесь Бога, хозяин!.. Неровен час, накличете беду!

Дон Гуан (поднимаясь): Вот уж не думаю, чтобы она нуждалась в понуканиях какого-то Гуана… (Сбросив халат, швыряет его в сторону). Я хочу спать, Сганарелль. Постели мне сегодня на диване.

Сганарелль: Как будет угодно вашей милости. (Подобрав халат и парик, уходит через левую дверь).

Дон Гуан (негромко, почти про себя): Что-то у меня нынче какие-то странные предчувствия. (Озираясь). Так, словно, кто-то смотрит на тебя прямо сквозь стены… (Сердито). Тьфу!.. (Уходит через правую дверь).

На пороге появляется Лепорелло. Одновременно с ним возвращается Сганарелль, держа в руках свернутую постель.

Сганарелль (бросив постель на диван, ворчливо): Скажет же такое – «чума»! И как только язык повернулся!

Лепорелло: Ты о чем, болван?

Сганарелль: Хозяин сказал, нас всех ждет чума. (Принимается стелить постель). Вот и подумай, кто из нас болван.

Лепорелло: Во всяком случае, не я.

Сганарелль: Да и не я.

Лепорелло: Выходит, что хозяин.

Сганарелль: Я этого не говорил.

Лепорелло: Как же, не говорил? Я не глухой.

Сганарелль: Уйди, Лепорелло… Если придет чума, это уже не будет иметь никакого значения.

Лепорелло: Когда я расскажу хозяину, какого ты о нем мнения, тогда и посмотрим, имеет это какое-нибудь значение или нет!

Сганарелль (философски): Все это сущие пустяки по сравнению с чумой.

Лепорелло: Да, что ты заладил, как попугай, – чума, чума!… Бьюсь об заклад, что хозяин говорил иносказательно. В том смысле, чтобы придать своим словам побольше веса. А ты уже и уши развесил!

Сганарелль (закончив стелить): Уж не знаю, в каком таком смысле, он говорил, да, только чума, она и есть чума. Не пощадит никого.

Лепорелло: А вот это, к твоему сведению, уже называется «судьбой».

Сганарелль (принимается гасить свечи): Да хоть как.

Лунный свет медленно заливает сцену.

Лепорелло (усаживаясь в кресло у стола): Сразу видно, что твои родители не удосужились привить тебе правильные понятия. Иначе, ты бы знал, что на всякую вещь можно взглянуть трояко. Во-первых, как на вещь в себе. Во-вторых, как на судьбу. А в третьих, с точки зрения ее пользы.

В дверях появляется Дон Гуан. Он в ночной рубашке, на голове – колпак. Лепорелло продолжает говорить, не замечая его, между тем, как Сганарелль с поклоном исчезает.