Лили Марлен. Пьесы для чтения

Доктор Пурсоньяк: Давайте, говорю вам. (Изловчившись, хватает доктора Любека за руку и слушает его пульс). Пульс у вас нагловатый, как английский флаг…(Наклонившись к доктору, почти шепотом). Знаете, что с вами будет, когда узнают, что в числе своих ближайших родственников, вы называете город Любек?

Доктор Любек (решительно): О! Я все понял… Я все понял. Вы хотеть заполучить мой гонорар!

Доктор Пурсоньяк: Когда вас посадят в сумасшедший дом, коллега, вы забудете не только слово «гонорар», но и все другие слова… Главного врача там называют за глаза Крысоловом. Он лечит больных горячими горчичными ваннами и перцем. Бедняжки чихают у него двадцать четыре часа в сутки. С утра до вечера и с вечера до утра. Шум стоит такой, что если кто еще и не сошел с ума, то обязательно сойдет!

Доктор Любек: Но я не хотеть в сумасшедший дом!

Доктор Пурсоньяк (удивлен): Человек, который называет себя сыном города Любека, не хотеть в сумасшедший дом? А вы большой оригинал, доктор.

Доктор Любек: Но я не есть сын города! Я есть сын своего отец!

Доктор Пурсоньяк: Вы думаете, что у кого-то будет охота в этом разбираться? Как только кто-нибудь серьезно задумается над тем, что вы называете себя Любеком, пусть даже доктором Любеком, вам не позавидует даже последний нищий.

Доктор Любек (в смятении): Main Got! Что же мне теперь делать?

Доктор Пурсоньяк (указывая на дверь, твердо): Бежать.

Доктор Любек: Бежать?.. О! Бежать! (Бежит к двери, но тут же возвращается назад). Но мой гонорар?

Доктор Пурсоньяк: Я чуть было не забыл вам рассказать, коллега, что кроме доктора Крысолова там есть еще и другие врачи. Доктор Подзатыльник. Доктор Кровопуск. И доктор Помолись. Они практикуют ледяные ванны, крысиный помет и прижигание пяток. Но в сравнении с потерей гонорара все это, конечно, совершенные пустяки.

ДокторЛюбек с криком убегает. ДокторПурсоньяк устало садиться на один из стульев. Затем он снимает очки, бороду и парик. Швыряет их на стол. Теперь перед нами уже немолодая, но все еще красивая женщина с грустными глазами.

(Повернувшись к Дон Гуану, негромко). А вот и я, дорогой.

Дон Гуан (какое-то время вглядывается в лицо сидящей перед ним женщины, изумленно): Каталина?.. (Вскочив со стула). Невозможно… Это ты?

Каталина: Как видишь, дорогой.

Дон Гуан (подходит, протягивая Каталине руки): Каталина…

Каталина (протягивая к Дон Гуану руки, но сразу же опуская их): Надеюсь, я не очень переиграла?

Дон Гуан: Ах, Боже мой, Каталина!.. Нет, какое там!.. (Смеется). Ведь он поверил! А?.. Поверил. Ты просто чудо! (Смеется). Подумать только, сын города Любека!

Каталина: Немцы такой доверчивый народ.

Дон Гуан: У меня нет слов!.. (Тихо). Каталина…

Каталина: Ты еще не забыл, что когда-то я играла в благотворительных спектаклях? (Снимая халат и бросая его на стол, рядом с париком). К тому же тебе не надо рассказывать, на что бывает способна женщина, особенно, когда надо выручить попавшего в беду дурачка.

Дон Гуан: Так весь этот маскарад?..

Каталина (независимо): В память о наших редких свиданиях, дорогой.

Дон Гуан (тихо): Спасибо, баронесса.

Каталина: Ты скажешь мне спасибо как-нибудь в другой раз. (Подходит к Гуану). А сейчас тебе надо срочно убраться из города и, желательно, как можно дальше. На этот раз ты разозлил их не на шутку.

Дон Гуан: Постой. Бежать?.. Нет, это невозможно.

Каталина: Да, дорогой. Бежать. Исчезнуть. Скрыться, пока они не успокоятся и не забудут про тебя.

Дон Гуан: Боюсь, это будет очень не скоро, баронесса.

Каталина: А ты, наверное, ждал, что они скажут тебе «спасибо»?

Дон Гуан (удивлен и задет): В конце концов, я мог бы рассчитывать, ну, хотя бы на простое понимание!

Каталина: Так же, как и они, дорогой.

Дон Гуан (удивлен): Так же, как и они?