Лили. Сказка о мести

Лили не совсем понимает, что именно Джойс Тренч ожидает от нее услышать. При упоминании мертвецов ее бросает в жар. Она оглядывает маленькую гостиную, гадая, можно ли открыть окно, за которым сейчас снегопад. Сильно пахнет луком, и Лили чувствует, как снова подступает привычная тошнота: тихо накатывает, отходит и врывается, затапливая все. Ей хотелось бы попрощаться и уйти, но Джойс так пристально за нею наблюдает, словно это она, а не ее супруг – проницательный суперинтендант.

– И знаете, он вас не просто спас, – говорит Джойс. – Он потом не раз приходил в госпиталь Корама. Ему хотелось познакомиться с вами. Посетители платят, чтобы посмотреть, как трудятся дети, вы сами это знаете. Но заговаривать им с ними не дозволяют. Он сообщил попечителям, что это он вас спас, и попытался получить особое разрешение, чтобы встретиться с вами лично, но в госпитале ему отказали. Они не поняли, как дороги вы ему были.

Сэм Тренч кричит из кухни, что лук готов и он сейчас подаст обед. Лили занимает свое место за столом и делает глоток имбирного вина, надеясь, что тошнота утихнет. Но когда перед ней ставят тарелку с дымящимся рубцом, она понимает, что эта битва проиграна. Она молча встает и идет к двери. Она выходит на улицу, и ее рвет прямо в снег.

Она говорит Джойс и Сэму, что пойдет домой. На их лицах вспыхивает тревога. Тарелки с луком и рубцом возвращаются на кухню.

Лили идет за своим пальто, извиняясь за то, что случилось, а себя убеждает, что эта тошнота – кара за ее нескромную надежду на томление во взгляде Сэма Тренча. Но Джойс не позволяет ей уйти.

– Но, дорогая, вам нехорошо, – говорит она. – Вы бледны, как привидение. Отдохните часик наверху, и потом Сэм проводит вас домой.

Лили думает лишь о том, чтобы оказаться у себя на Ле-Бон-стрит, о сне в тишине и одиночестве, но ноги ее, кажется, слабы, слишком слабы и не вынесут холода, и она разрешает Джойс проводить себя наверх по узкой лесенке до спаленки, где стены выкрашены в зеленый.

Джойс откидывает пуховое одеяло с узкой деревянной тахты, и вид этого маленького царства покоя настолько заманчив, что Лили сразу же начинает расшнуровывать ботинки. И когда она ложится и Джойс накрывает ее пуховым одеялом, Лили кажется, что это самое уютное место, в каком ее телу доводилось бывать с тех пор, как много лет назад она попрощалась со своей кроваткой на ферме «Грачевник». Она закрывает глаза. Она слышит, как задергивают оконные шторы. Затем чувствует ладонь Джойс у себя на лбу.

– Я знаю, – шепчет Джойс, – что жизнь у вас нелегкая.

Лили молчит. Ей хочется спросить: «Откуда тебе – той, кого я вижу впервые, – знать что-либо о моей жизни? Сэм что, давно за мной следит? Видел ли он меня в тот самый день, когда я вышла с Ле-Бон-стрит, а потом вернулась обратно и заползла в подвал, и знание о том, что я натворила, вселяло в меня такой восторг и такой ужас, такую радость и такой страх, что я была слаба, как брошенный младенец? Сказал ли он тебе, что подозревает меня в ужасном злодеянии?»

Ласковая рука Джойс гладит ее по волосам, все еще влажным после происшествия в снегу. Во взгляде женщины Лили видит одно лишь сочувствие. Что-то в ней воскрешает в памяти заботу Нелли Бак.

– Поспать сумеете? – спрашивает Джойс Тренч.

– В этой комнате очень уютно, – говорит Лили. – Здесь раньше была детская?

Джойс отнимает руку и кладет ее на колени. Она отводит взгляд на миг, а затем говорит:

– Это должна была быть детская, но мне и Сэму не посчастливилось… мы не смогли… нам не суждено…

– Ох, – произносит Лили.

– Сэм только один раз в жизни держал в руках младенца – когда нес вас через весь Лондон. Теперь поспите, если сможете. И, может, отдохнув, попробуете ложечку пудинга с джемом?

Проснувшись, Лили понимает, что тошнота ее прошла. Она чувствует, что отлично выспалась впервые с той самой ночи. Ей кажется, что даже ее сердце ненадолго обрело покой.

Стоит глубокий вечер, и на улице темно и очень тихо, и Лили думает, что там, должно быть, снова снегопад, и представляет, как снег ложится холмиками и комками на ветви деревьев и изредка соскальзывает наземь, как на просеке, которая вела от фермы «Грачевник» к деревне Свэйти. Она не шевелится. Она вдруг понимает, что каждой частичке ее тела тепло и хорошо, и ей хочется быть в этом состоянии, в тишине этой комнаты как можно дольше.

Приходит Джойс Тренч – со свечой и блюдцем пудинга с джемом. Она ставит эти предметы возле кровати, наклоняется над Лили и бережно касается ее волос. Лили спрашивает, который час и не идет ли снова снег, и Джойс ей отвечает, что почти шесть и что снега «навалило, и прекращаться он, похоже, не желает». А затем говорит:

– Мы с Сэмом поговорили. Мы думаем, что сегодня вам лучше переночевать у нас, а утром Сэм проводит вас до работы.

– Спасибо вам, – говорит Лили. – Спасибо.