Лили. Сказка о мести

Она медлит, но все же делает, как он просит, приглаживает и аккуратно оправляет его каштановые кудри. От его тела исходит сильный кисловатый дух, и она вспоминает, что Сэм Тренч пахнет иначе – залитыми солнцем полями фермы «Грачевник».

– Вот что, мисс Лили, – говорит он, пока она занимается его прической. – Скажите, Белль хоть иногда упоминает обо мне? Я весь извелся, тоскуя по ее любви.

– Да. Упоминает. Она называет вас своим сеньором.

– И все? Она не говорит, что томится по мне?

– Томится или нет – не знаю. По-моему, ей как-то раз приснилось, что вы с ней танцуете.

– Танцую? Я чудовищно неуклюж в танцах. Но, с другой стороны, это же может быть свидетельством ее любви, не так ли?

– Вполне возможно – особенно если она в курсе, что танцор из вас не очень.

– Ха! Язвите. Хорошо. Я люблю, когда язвят – особенно, когда язвят совсем юные. Поделом мне за то, что расщебетался о своих чувствах. Итак, у моих кудрей приличный вид?

– Да, сэр. Думаю, приличный.

Сеньор встает.

– Скажите-ка мне кое-что еще, мисс Лили, – говорит он. – Правда ли, что сюда захаживает сам принц Уэльский?

– Не могу знать, сэр. Я живу на Ле-Бон-стрит.

– Понятно. До меня дошли слухи, что он тоже влюблен в Белль Чаровилл, но кто бы сомневался? Значит, так, вы позаботьтесь о нашей дорогой леди, а я позабочусь о том, чтобы завтра сюда прислали сиделку.

Сеньор водружает на себя свое тяжелое пальто, затем пристально смотрит на Лили и нежно касается ее лица рукой в перчатке.

– Красавица, – говорит он. – Ну, почти.

* * *

Когда Лили заходит в комнату Белль, та спит. Ее постель вся сбилась, но, потрогав ее лоб, Лили обнаруживает, что впервые за три дня он не горит.

Немного постояв рядом, она отходит к кушетке, и ложится на нее, и закрывает глаза. Ее терзает нечто вроде жажды, но она не понимает, чего именно жаждет – то ли воды, то ли сна, то ли любви, а то и даже смерти.

Кенсал-Грин

На следующий день к Белль приходят две женщины. Они говорят Лили, что «месье де сеньор» оплатил их услуги на четырнадцать дней вперед. Они согласны исполнять обязанности сиделки и домработницы, но желают, чтобы к ним обращались уважительно, по фамилиям: их зовут мисс Смит и мисс Смайт. Они «опытные профессионалы», а не прислуга.

Когда Лили сообщает Белль об их прибытии, та смеется.

– Как я запомню, кто из них кто? – удивляется она. Но затем притягивает к себе Лили и говорит: – Вели им, чтобы относились ко мне по-доброму – вот как ты ко мне относишься.

– Хорошо, Белль.

– И еще кое-что. Возвращайся-ка на работу. Убедись, что с георгианскими париками все в порядке. Отправь письмо в театр Виктории с напоминанием о том, что они мне задолжали. Подделай мою подпись. Пригрози им так, как пригрозила бы я.

– Не хотите, чтобы я с вами здесь осталась?

– Нет. Смит и Смайт обо мне позаботятся. Иначе зачем они здесь? А работа на Лонг-Акр должна продолжаться, иначе мне конец. Но мне нужно, чтобы ты после работы встретилась с людьми из Главной похоронной компании и договорилась, чтобы мне отвели место на кладбище Кенсал-Грин – на тот случай, если я все-таки умру.

– Что, Белль?

– Ты меня слышала. Некоторые мои знакомые вступили в так называемые похоронные клубы, но я знаю, что это дрянные конторы, сплошной обман. Пока ты жива, каждый год платишь им деньги, потом умираешь, и они тебя хоронят, но через два года выкапывают, чтобы освободить место для кого-то еще. Но я слышала, что на Кенсал-Грин есть катакомбы. Так ведь это называется? Кажется, да. Можно заранее выбрать для себя там нишу, и до скончания времен тебя уже никто не потревожит.

Лили смотрит на Белль. Она видит, что ее щеки порозовели, и ей хочется возразить, что болезнь, ясное дело, отступает и выбирать место упокоения пока что нет нужды. Но она знает Белль. Если уж та что-то замыслила, то идея эта с удобством располагается в ее голове и никак ее оттуда не прогнать.

– Я дам тебе денег, – говорит Белль. – В наши дни люди бросаются словом «задаток» так часто, что я, пожалуй, и сама им воспользуюсь. Я дам тебе пять фунтов. Я слышала, что на Кенсал-Грин дорого, потому что там хоронят лордов, герцогов и тому подобных. Но взамен я хочу бумагу, в которой указано, какую нишу я займу. И скажи им, что я желаю получить спокойное местечко. Пусть они тебе его покажут, это самое место. Будь настойчива, Лили. Я не хочу, чтобы меня беспокоили шумные соседи.

Они покатываются со смеху (чуть тише обычного громогласного хохота Белль, но тем не менее) и когда успокаиваются, Белль берет Лили за руку и просит:

– Расскажешь мне когда-нибудь про того мужчину, которого ты вроде как любишь?

Лили переводит взгляд с лица Белль на неприбранную комнату, которая, кажется, все еще попахивает потом сеньора, и говорит:

– Я действительно его люблю. Не вроде как.

– Так почему же ты тогда не встретишься с ним?

– Он женат, Белль. Я вам уже говорила. Мы нарушим его клятву, а взамен получим лишь душевные муки.

Белль смотрит в окно. Она отпускает руку Лили и принимается разглаживать складки ночной рубашки у себя на груди.