Лили, запертая во сне

– Можно-то можно, – ответил первый, более властный. – Однако, как ты уже заметил, сначала поищем Лили.

Ворон.

Ворон и Мышонок.

– Я здесь, – подала голос Лили. – И Кротиха тоже.

Она ничего не видела, кроме маленького зарешёченного окна вверх ногами.

Через мгновение внизу, вне поля зрения, послышались шаги: двух ног и четырёх лапок.

– Ты где? Наверху? В маленькой коробке? – спросил Ворон.

– Ага.

– Плохое решение. И как ты собираешься искать записку?

– Я тут не по своей воле, – ответила Лили. – А записку я уже нашла. Но потом эти… самозваные родители нашли меня. И Кротиху. Грозились навредить ей, если я не перестану сопротивляться. Я боролась, ещё как! Хотя толку мало. И я сдалась. Из-за Кротихи. Они хотели её убить.

Опять она несёт чушь. Пора прекращать болтовню. Она больна – ей незачем оправдываться, что не победила демонов! Хотя, как ни странно, у неё появилось чувство, будто победила.

– Ой, – пискнул Мышонок. – А мы думаем, что ж так долго? А потом Ворон увидел, как ты борешься с ними в кухне. Поэтому и спустились вслед за вами через угольный лоток. Ты должна была их победить. От тебя этого ждали.

Легче ей не стало.

– Спасибо, – холодно сказала она. – В следующий раз.

Кроме шуток, она, может, ещё попробует, и не раз. Она больше ничего не боится – разозлилась по-настоящему. Когда та мамаша зажала Кротиху… внутри у Лили что-то шевельнулось, хранившееся в глубине, невидимое глазу, как поднимающийся у края чистого озера ил, когда наступишь.

– Ты можешь оттуда выбраться? – спросил Ворон. – Из корзины?

– Очевидно, нет, – самым саркастичным тоном, не очень-то, правда, испепеляющим, ответила Лили. Из-за ограниченных возможностей. В буквальном смысле.

– Не могли бы вы нас отсюда вытащить? Кротиха не может порвать пластик.

– Хотя тут очень уютно, – заметила та. – Похоже на туннель.

– Не слушайте её, – сказала Лили. – Освободите нас. Немедленно. Прямо сейчас. Всё болит и я… я…

Она хотела сказать, что боится. В панике. Только теперь, когда рядом были другие зверьки, страх почти прошёл. К нему замешалось что-то ещё, краска другого цвета. Ярость.

– Хорошо, хорошо, дайте подумать, – отозвался Ворон.

– С-страсть, – произнёс третий голос. – Что Лили делает в той коробке?

Глава 20

– Выше, – командовал Мышонок. – Ещё чуть-чуть…

Ворон висел в воздухе, чуть ниже стальной полки, Мышонок держался за его когти. Со своего перевёрнутого, немного искривлённого наблюдательного пункта Лили видела только бьющиеся в воздухе крылья.

– Спасибо, я вижу, – ответил немного запыхавшийся Ворон, размахивая крыльями. Одно крыло двигалось изящно, другое согнулось, и он немного накренился, словно только одна сторона помнила, как стать легче воздуха.

– Ну ведь не ты же грохнешься, если мы промахнёмся, – возразил Мышонок.

Для посадки у него был узкий край полки перед переноской. Небольшая ошибка – и он шлёпнется о каменный пол с метровой высоты.

– Тсс, – прошипел Уж, которого Лили не видела, – вы оба упали из угольного лотка, что гораздо выш-ше.

– Там было совсем другое дело, – объяснил Мышонок. – Я приземлился на Ворона, а он удивительно упругий.

– Что происходит? – спросила Кротиха, прижимавшаяся к щеке Лили.

– Трудно описать словами, – осторожно ответила Лили.

Ворон, бешено взмахивая крыльями, завис вместе с Мышонком как раз над узкой, свободной полосой полки, и без предупреждения разжал когти. Мышонок упал с тихим металлическим стуком и вцепился в полку.

– В яблочко! – воскликнул он.

– Яблоко? Где? – удивилась Кротиха.

Лили глубоко дышала, пытаясь сохранять спокойствие, даже сложившись, словно лист бумаги.

– Хорошо, – сказала она Мышонку. – Можешь перегрызть бечёвку?

Она видела, где её завязал самозваный отец, старая, потрёпанная, грязная, но дверцу держала крепко. Лили пыталась её толкать, но та не поддалась.

Пока Мышонок обнюхивал бечёвку, Ворон подлетел к старому самокату и уселся на руль.

Потом Мышонок стал грызть, держась лапами за бечёвку. Через несколько секунд верёвка разорвалась.

Ни о чём не думая, паникуя от недостатка места и воздуха, Лили сильно толкнула ногой дверь, и та открылась, послав Мышонка в свободный полёт далеко через подвал в кучу картонных коробок от вина.

– Ой! – вскрикнула Лили, выбираясь из переноски. – Ой, прости!

Мышонок кашлянул.

– Пустяки, – сказал он, отряхиваясь. – Я же всемогущий, забыла?

Совершенно неизящно ёрзая, Лили выползала из переноски задом наперёд – сначала ноги, пока не доползла животом до края и не свесилась, потом встала на ноги. Вдруг затёкшую ногу закололо иголками, и она, ахнув, упала на колено. Она затаила дыхание, пережидая мучительное, невероятно мучительное ощущение, будто из ноги что-то вытекало.

Она нерешительно встала на ногу всем весом. Вроде ничего.

Совсем хорошо. Она стояла.

– Так, – сказала она, оглядывая зверей. – Ох, я и зла на этих…

Она думала о Кротихе, какой та казалась беззащитной и выжатой, словно тряпка, в руке мамаши. Подумала обо всех животных, о том, что они умрут, если демоны останутся в доме, там, где колодец. И не просто её команда зверей, а всё волшебное, что зависит от водного источника.