Лили, запертая во сне

Он смотрел на Лили чёрными мерцающими глазами. Неторопливо пригнув к столешнице её руку с молотком, он стал давить всё сильнее и сильнее, пока она не вскрикнула и не разжала кулак, молоток выпал и тихонько удручающе звякнул – она осталась безоружной.

И тут – всё произошло очень быстро – Кротиха поднялась по её руке и вцепилась когтями ему в лицо. Он отшатнулся, из глаз и щёк у него закапало что-то, похожее на кровь, только чёрное.

Кротиха упала на пол, вслепую ринулась к нему и вцепилась в ногу.

– Колодец прямо под нашими ногами. Я его чувствую. Он придаёт нам силу, – сообщила она.

А потом краем глаза Лили увидела Мышонка, который стоял на плече самозваного папаши и кусал его за ухо, царапал ржавым гвоздём, очевидно железным, потому что тот орал, пытался прихлопнуть кусавшего, и Лили подумала: «А Мышонок – настоящий герой».

Но – и это тоже происходило очень быстро, в считаные секунды, в ритм биения сердца, мышиного – отец схватил Мышонка, крепко зажал его в кулаке и швырнул через комнату. Потом взмахнул ногой, Кротиха взлетела в воздух, ударилась об окно и сползла с него, тихо пискнув.

– Стали сильнее, но всё равно мелкота. Всё равно слабые. – Он повернулся к Лили. – Как и ты.

Он подошёл к ней, такой высокий, такой сильный, а она такая маленькая. Так она себя чувствовала. Она взглянула на неподвижную Кротиху. Самозваный отец притянул её к себе. Она закрыла глаза. А он вдруг отпрянул, шипя и схватившись за бедро. Она в растерянности осмотрелась. Свитер, Джинсы. Карман.

Ключ.

Дотянувшись до кармана джинсов, она достала старый ключ. Он был длинный, тяжёлый, покрытый ржавым узором. Она держала ключ перед собой. Отец попятился, не сводя с ключа глаз. Чёрные глаза не блестели. Просто наблюдали. Следили.

– Уходи. Из. Моего. Дома, – приказала Лили.

– Ты меня не заставишь, – рявкнул он.

– Ещё как заставлю.

И он ничего не сказал, и она знала, что права. Ей не верилось, что всё так легко, так просто. Держа перед собой ключ, она подошла к нему, и он попятился по коридору, мимо двери в подвал, куда в другой жизни она явилась вместе со зверями, и к парадной.

– Позови вторую, – не отрывая взгляда, скомандовала она. – Ту, что похожа на мать.

– Вот именно! – заявил Мышонок, который уже стоял у неё на плече, незаметно забравшись, пока она отвлеклась. – Оба вон отсюда.

Самозваный отец вздохнул, потом издал звук, зов, ничего подобного Лили раньше не слышала. В нём было больше от ветра, рек, дождя, чем от голоса. Самозваная мамаша появилась наверху лестницы и начала спускаться, быстрее, чем настоящая мама, странно шагая по ступенькам, будто ноги сгибались не в тех местах, где у людей.

– Прекрасно, – сообщила Лили. – Вы уходите.

Мать остановилась рядом с отцом.

– Выгоняй, если хочешь, – заявила мать. – Мы всё равно вернёмся.

Лили думала о подкове. Она вспомнила о своей болезни, которая не уходила без операции, но с ней можно было справиться с помощью лекарств, переливания крови.

Эти фальшивые родители были похожи на хроническую болезнь. Убить их было невозможно. Но можно было не пускать. Она улыбнулась. Надо рассказать Дэну. Ему точно понравится.

– Нет, – возразила она матери. – Вы не вернётесь. У меня есть против вас средство. Я знаю, как вас победить. Нужно всего лишь железо.

Она подняла вверх ключ. Оба зашипели.

– А теперь – вон отсюда, – скомандовала Лили.

Отец посмотрел на дверную ручку, круглую железную шишку.

– Мы не можем, – сказал он.

Прижав локоть к боку, Лили потянулась мимо них к двери, и они не упустили возможности использовать последний шанс: отец вдруг схватил её, и она с отвращением отшатнулась, но не испугалась и не уронила ключ, а размахнулась и ткнула ему в лицо, самозванец упал на спину, воя, словно буря за окном.

Повернув ручку, Лили открыла дверь и отступила, держа ключ.

– Мы просто откроем дверь – вот и всё, – заявила мать, когда они скатились на гравий.

– Не выйдет, – ответила Лили и захлопнула дверь.

Потом заперла её на нижний замок, впервые за десятки лет. Может, даже веков.

Она прислонилась к двери и прикрыла глаза. И даже не почувствовала, как упала в обморок, осела на пол, рухнула. Лили лежала на резиновом коврике, словно странный забытый свёрток.

Глава 23

Мокро.

Мокро на носу, на щеке. Тьфу, гадость. Это же… Кротиха сидела у неё на груди и лизала лицо.

Лили осторожно села.

– Ну хватит уже, перестань, – сказала она.

– Хм. Спасибо. Наверное, – кивнула Кротиха. – Могла бы иногда умываться, – добавила она.

Лили хмыкнула, не зная, обижаться или нет. Хорошо это или плохо, если Кротихе не нравится вкус твоей кожи.

Руку внезапно пронзила резкая боль, Лили вскрикнула и подняла её, растирая другой рукой.

На паркете, где была её рука, стоял Мышонок с маникюрными ножничками. Где он их нашёл – неизвестно.

– Я же очнулась, – сердито сказала Лили. – Сидела.

– Проверка лишний раз не помешает, – заявил Мышонок и посмотрел на ножницы. – Они будут почище гвоздя.

– О, как всё продумано, – Лили огляделась. – А эти…

– Ушли? – уточнил Ворон. – Да.

Над лестницей появилась голова Ужа, за которой следовало туловище.