Лилия между тернами

— Ты убиваешь меня, Ники. Господи боже, ты меня, правда, убиваешь, — скрипучий шепот у моего уха, и Рим смещается, освобождая меня от тяжести и одновременно лишая ощущения полной здеаб близости.

Мы лежим, еще долго успокаивая наши дыхания.

— Ники, мне, пожалуй, нужно тебе кое-что сказать, — тихо говорит Римман и упирается еще влажным лбом в мое плечо.

Снизу доносится громкой стук, и голос Локи кричит:

— Босс, ты мне нужен. И это срочно!

— Да что же это такое! — в гневе подрывается с постели Римман. — Это, на хрен, не дом, а гребаный проходной двор какой-то!

Он обнаженным быстро подходит к двери и кричит:

— Локи, если это опять какая — нибудь дурацкая хрень, я клянусь, что оторву тебе что-то ненужное для твоей профессии!

— Римман, это правда важно! — вопит Локи.

— Я вернусь, — решительно тычет в меня пальцем Римман и, натягивая на ходу боксеры, исчезает из спальни.

Глава 20

Риммана нет около получаса, поэтому я одеваюсь и спускаюсь вниз. Их с Локи нет в доме. Выглянув в окно, я вижу Риммана, о чем-то спорящего с Леоном во дворе, и не могу оторвать взгляда от его почти обнаженного тела, залитого солнечным светом. Леон машет руками, что-то доказывает, а Рим хмурится и иногда машет головой, как будто ему это не нравится.

Оба то и дело оборачиваются на дом. Увидев меня в окне, Леон преувеличенно радостно улыбается, а Римман, поймав мой взгляд, мрачно смотрит, словно что-то мучительно взвешивая. Они представляют собой странную картинку. Преобразившийся из успешного и лощеного адвоката обратно в грубого байкера Локи в полной экипировке и Римман, одетый только в черные боксеры и собственную смуглую кожу, под которой при каждом малейшем движении перекатываются совершенные мускулы. В любом случае в моих глазах Римман выигрывал сто из ста, и вовсе не потому, что почти голый.

Леон продолжает что-то быстро говорить, и, наконец, Римман кивает. Потом он, не оглядываясь на Локи, идет к дому. Леон остается стоять во дворе, нервно покачиваясь с носка на пятку, и о чём-то тоже напряженно думает.

Я поворачиваюсь к вернувшемуся Римману, и он обнимает меня, прижав к прохладной после улицы груди. Он все еще задумчив.

— Что-то случилось? — спрашиваю я. — Что-то плохое?

Рим молчит и только наклонившись целует в шею.

— Ты обещала меня покормить, — неожиданно говорит он. — Я сейчас такой голодный, что способен съесть что угодно!

Он отпускает меня и идёт к столу, опять не желая встречаться со мной взглядом. Что же это такое? Раздражение и обида поднимают во мне голову. Я не могу понять этих его скачков настроения.

Вот только что он был таким близким и пронзительно нежным, полностью сосредоточенным на мне. И с его губ едва не сорвались слова, которые должны были значить что-то важное для него. Для нас обоих.

А сейчас передо мной новый Римман. Закрытый и даже более холодный, чем когда он орал и рычал на меня вначале. Я не знаю, как подступиться к нему, поэтому просто решаю подождать и иду разогревать еду.

— Моя еда — не что угодно, — пытаюсь я шутить. — Это очень вкусно.

Римман хмыкает и усаживается за стол. Ест он с таким аппетитом, что я понимаю — это снова попытка отвлечь меня от желания расспросить его. Когда я мою посуду, он подходит сзади и обнимает меня.

— Ники, я должен уехать, — негромко говорит он.

Тарелка выпадает из моих рук.

— Надолго?

— Нет, всего на день. Обещаю, что вернусь раньше, чем ты соскучишься. Я ведь знаю, что ты не можешь без меня спать. Поэтому я вернусь, чтобы отгонять от тебя кошмары, моя маленькая, — его губы необыкновенно нежно скользят по моей щеке. — А очень скоро все сильно изменится, Ники. И мы будем гулять. Я поведу тебя, куда ты только захочешь. В кино, по магазинам, в лес на пробежку. И там ты обернешься для меня и покажешь снова нежную и самую красивую кошечку, какую я только видел. Мой зверь так хочет её под собой, Ники, до безумия. Нам с ним никогда не забыть, как ты ощущалась под моим телом, тогда, в баре, когда сдалась. Твоя кошка примет меня, как своего единственного самца, Ники? — он говорит негромко и быстро, явно стараясь не давать мне времени для обдумывания.

— Она приняла тебя гораздо раньше меня, — шепчу я, откидываясь на его грудь.

— М-м-м-м, — Римман прикусывает мою кожу, а потом облизывает её как мороженное. — Потому что твоя кошка, в отличии от тебя, мудра и дальновидна. Она знает, что я лучший для тебя.

— Моя кошка просто похотливое животное, — улыбаюсь я, — и все, что ей нужно — это самец, который насытит её безмерный аппетит.

— А тебя, Ники? Тебе разве не нужен такой самец? — Римман толкается в мою поясницу твердеющей плотью.

— Мне нужен ты, Римман, — я снова говорю то, о чём рискую пожалеть позже. — Только ты один.

— И это хорошо, Ники, — мурлычет Римман. — Потому что других у тебя не будет. Никогда.

Он еще раз проводит открытым ртом по моей шее и со вздохом отстраняется.

— Нужно идти. Локи ждёт.