Лилия между тернами

Браки между людьми и перевертышами не приветствовались, как и рождение совместного потомства. И все из-за непредсказуемого поведения генов. Хотя связями с человеческими девушками перевертыши грешили постоянно. Особенно те, кто занимал не слишком высокое положение в обществе. Женщины нашего вида всегда были властными и заносчивыми, с большими амбициями, а главное генетическим стремлением вступать в связь только с сильнейшими мужчинами. Это было в крови у животной половины. Стремление выбрать лучшего самца было неистребимо. Поэтому те перевертыши, что находились внизу иерархии, почти не имели шансов на создание пары с чистокровной самкой. Они связывались с человеческими женщинами, и в основном это были случайные связи — ради секса, очень редко перераставшие в нечто постоянное. Но так как любой, даже самый захудалый перевертыш был привлекательней и сексуальней, чем 90 % человеческих парней, да и, как говорили, как любовники они определенно в разы выносливей и активней, понятно, что их временные избранницы хотели удержать их любой ценой. И пускали в ход самый древнейший и на их взгляд действенный метод. Они беременели, даже не понимая, на что обрекают себя и своих детей.

Дело в том, что с точки зрения человеческой физиологии дети-полукровки в большинстве своем рождались с некоторыми отклонениями. До момента активации генов они больше всего напоминали аутистов. Естественно, что их матери были в шоке. В большинстве своем они были молодыми девчонками, решившими по глупости удержать крутого парня.

Заставить остаться перевертыша подобным образом тоже чаще всего не выходило. Вот и оказывались эти дети в интернатах и спецшколах. Но никакие обычные методики воспитания и обучения с ними не срабатывали. И поэтому, когда гены, наконец, пробуждались, эти дети воспринимали окружающую их действительность как тюрьму или клетку и бежали при первой же возможности.

Далеко не у всех активировались гены перевертышей. Но те, кто все же проявлял эти способности становились проблемой Альф тех домов, на чьей территории появились. Конечно, были и ответственные мужчины, которые растили своих детей сами. Были менее ответственные, которые хотя бы сообщали о наличии у них потомства смешанной крови. Но были и те, кто просто плевал на все.

Меня всегда волновало, как Римман оказался на улице. В отличии от многих других, он был чистокровкой и к тому же однозначным доминантом, что проявилось с самого детства. Он не терпел ни малейшего давления над собой. Когда я спрашивала его в детстве, он всегда отвечал, что не помнит ничего, кроме улицы. О том, как ему там жилось, он тоже мне никогда не рассказывал. И вообще очень злился, если я задавала опросы. Кажется, любые вопросы, касающиеся его, были проблемой для него.

Я еще немного почитала весь тот бред, что писали о смерти Темиза. Конечно, опять полоскали моё имя, так как быстро подтянули убийство моих родственников и Темиза в один клубок.

Разумеется, меня тоже волновало, кто стоит за всем этим. Мысль о том, что Дом Рысей может быть причастен к произошедшему, мелькала у меня. Но теперь эта версия отпадала полностью. Но кто тогда? Отец никогда не говорил, чтобы у других Домов были какие-то имущественные или территориальные претензии к Дому Барсов. Ни с кем не было конфронтации.

Я выключила компьютер и с удивлением заметила, что на улице уже давно темно. У меня затекли и шея, и спина. Похоже, я провела перед монитором гораздо больше времени, чем мне казалось. Видимо, неспроста мой отец настаивал на ограничениях в общении с чудесами новых технологий.

Из глубины погруженного в темноту дома раздалась какая-то незнакомая мелодия. Я соображала некоторое время, а потом поняла, что это мой новый телефон. И похоже, что он звонил не в первый раз, а я, будучи погруженной в свои мысли, не обратила внимания. Никто не звонил мне до этого, и поэтому я даже и не знала, как он может звучать.

Я нашла телефон на кухне. Номер был незнакомый. Номера Леона, Риммана и следователя были подписаны, других контактов у меня пока не было. Часы на телефоне показывали начало двенадцатого. Удивилась, кто может звонить в такой час, но все же приняла звонок.

В трубке какое-то время было слышно, как громыхает тяжелая музыка, смех и разговоры множества людей. Я уже хотела отключиться, как вдруг вкрадчивый голос, от которого у меня побежали мурашки сказал:

— Здравствуй, маленькая киска! — сказал Вайоленс, Вожак стаи городских Волков. — Как поживаешь?

Слова застряли у меня в горле, и рука с телефоном задрожала.

— Боже, какое дыхание, котеночек. Если бы не знал, что ты напугана до невменяемости, даже подумал бы, что ты возбуждена, — тон Волка был обманчиво расслабленным.

— Что тебе нужно? — сумела выдавить я.

— Мне? От тебя ничего. Погоня за тобой на данный момент утратила уже свою актуальность.

— Ты лжешь. Если бы это было так, ты бы не звонил мне.

— Вот как? А может я просто пожалел тебя и хочу раскрыть твои миленькие глазки на того, кого ты считаешь защитником.

— Если хочешь пройтись по Римману, то не утруждайся. Я не поверю ни единому твоему слову.