Лилия

Кругом только белый свет…

Я парю…

Вдох – выдох…

Вдох – выдох…

Вдох…

Выдох…

Вика! Очнись!

Веки словно налиты свинцом. Не чувствуя своего тела, Вика медленно открыла глаза. Первое, что она увидела, – сплошной белый свет, который острым ножом врезался в ее сознание. Виктория с трудом разлепила свои опухшие веки. Глаза наполнились слезами. Из носа и рта торчали трубки, которые помогали ей дышать. Медленно поворачивая голову, она вяло посмотрела вокруг. В глазах все плыло, белые стены и потолок слились в какую-то карусель.

– Господи, ты пришла в себя?! – неожиданно послышался голос. – Я сейчас кого-нибудь позову! Врача! Срочно врача!

Вика силилась что-либо рассмотреть. В ее сознании была сплошная каша. Не понимая, что происходит и где она находится, девушка начала испытывать волнение и страх. Ее дыхание участилось, сердцебиение усилилось. В этот момент незнакомый, но ласковый голос стал говорить с ней:

– Все хорошо, Виктория, Вам не стоит беспокоиться. Вы в больнице. Вам уже ничего не грозит. Ваша жизнь вне опасности.

Наконец Вике удалось сфокусировать свой взгляд на силуэте говорящего с ней человека. Это был седовласый мужчина лет пятидесяти. Он склонился над ней, говоря спокойным и размеренным тоном. Нахмурившись, Виктория слушала внимательно, стараясь уловить смысл доносившихся до нее слов. Но пока это удавалось с трудом. Все ее тело как будто ей не принадлежало. Вике хотелось привстать и что-то сказать, но сил на это совсем не было. Голова до сих пор сильно кружилась. Прочитав в ее глазах немой вопрос, мужчина продолжил:

– Меня зовут Александр Анатольевич Корольков. Я ваш лечащий врач. И, как ваш личный доктор, убедительно вас прошу не волноваться и сохранять спокойствие. Очень скоро у вас появятся силы, и тогда мы сможем поговорить. А пока вам предписан абсолютный покой. Никаких волнений и тревог, Вика, отдыхайте, все самое трудное уже позади. Вы пришли в себя, теперь вы с нами – это самое главное.

После этого ей ввели в капельницу несколько кубиков успокоительного, и Вика вновь провалилась в небытие…

– Что вы ей вводите? – спросил обеспокоенный Игорь, который все это время находился рядом с кроватью супруги.

– Не волнуйтесь, это всего лишь легкое успокоительное, – заверила помощница врача медсестра Рита и пояснила: – Ваша супруга слишком перевозбуждена, волнение может навредить ее здоровью. Но не беспокойтесь, совсем скоро она окончательно придет в себя и вы сможете с ней немного поговорить. А пока ее лучше не тревожить. Пусть она немного поспит.

Вскоре врач и медсестра удалились. В палате остался только Игорь, который растерянно и беспомощно стоял у кровати и смотрел на Вику. Она лежала не шевелясь. Глаза ее были плотно закрыты. Датчики и приборы, подключенные к ней, следили за каждым ее вдохом, за каждым ударом сердца. Тук, тук, тук…

* * *

Виктор стоял напротив и улыбался. Рядом никого не было, только совершенно пустынный знакомый дворик. Кругом солнечно и зелено. Вика, увидев своего любимого, пошла ему навстречу. Она улыбалась. Но почему-то с каждым ее шагом Виктор нисколько не приближался, а, наоборот, становился все дальше и дальше… Обеспокоившись, девушка постаралась прибавить шагу и ускориться, но это не помогало. Постепенно Виктор настолько от нее отдалился, что превратился в маленькую размытую точку…

Пробуждение было непростым. Но на этот раз изо рта и носа Вики были вытащены все трубки. В голове чувствовался гул. Ощущалось присутствие сознания, появилась связь с реальностью и слабая чувствительность в конечностях. Девушка сумела немного пошевелить пальцами рук. Осмотревшись, Виктория увидела своего отца, который сидел в кресле и дремал. Всматриваясь в знакомые черты, девушка заметила в них некоторые перемены. Лицо отца было небритым и осунувшимся. Он сидел, сгорбившись, подпирая рукой подбородок.

– Папа…

Голос Вики прозвучал очень тихо. Сглотнув, она облизала пересохшие губы.

Вадим Дмитриевич тут же открыл глаза. Соскочив со своего места, он быстро подошел к дочери. Вика слабо улыбнулась. Мужчина еле сдержался, чтобы не заплакать. Встав на колени, он молча взял в свою широкую ладонь бледную ручку дочери и прижал ее к своей небритой щеке. Первое мгновение Вадим Дмитриевич не мог вымолвить ни слова. Глаза его опухли, покраснели, под ними пролегли темные круги. Он ласково смотрел на свое чадо и упивался моментом ее пробуждения. Он благодарил Бога за то, что все самое страшное было уже позади. Наконец-то его единственная и горячо любимая дочь очнулась! Ради этого момента он готов был поменяться с ней местами и отдать за нее всю свою жизнь без остатка.