– Обязательно, но чуть позже, – облизнулся Илья. – Очень... яркие, красивые снимки. Ты сама как бабочка тогда была. Большая красивая бабочка. Хищная бабочка. С клыками. Такая хищная и опасная Кусь. Кусенька. Ох...
Я с неожиданной для самой себя нежностью посмотрела на мужчину.
– Да ты романтик, дружище. Вот уж не знала.
– Романтик, да, – прошептал Илья. – Я такой.
Я бурно возразила:
– Не обижайся, но на улице намного опаснее. Тут хотя бы мы скрыты, а там... камеры, люди. Для тебя это нехорошо. Пойми, я не знаю возможностей Игоря.
– Хорошо, – сдался Илья. – Тут скажу. Только обещай не визжать на всю округу, как полчаса назад.
– Обещаю.
– Кусенька... – нервно облизнулся Илья, заводя меня в тёмный закоулок кафе. – Я снова задам тебе прежний вопрос: кто, по-твоему, я?
– Друг, – ласково улыбнулась я. – Хороший друг. Настоящий. Не чета другим.
Илья простонал.
– Зайчик, ты просто разбиваешь моё сердце на куски. Ты настолько непосредственна, что я просто сейчас взорвусь, отвечаю. Ну не можешь ты быть... ТАКОЙ. Ну всё, всё по моим личным кинкам. По всем.
Илья взял меня за руку.
– Не твоя, – насмешливо произнесла я, отдергивая руку. – Любуйся со стороны, но не трогай.
– В том-то и дело, что моя... Давай начистоту... Я же тебе... Ну как друг...
– Да. Очень. И не только как друг. Но нельзя. Я объясняла, почему.
– Милая, можно. Нам можно ВСЁ. Абсолютно всё. Я твой Хозяин. Это я автор снимков. Как ещё понятнее тебе сказать...
– Вот уж не думала, что ты настолько хочешь меня трахнуть, что городишь такой огород, – выставила вперед костыль я.
Илья участливо произнёс:
– Кусенька, ты не веришь? Но это правда...
– Снимки покажи, – уверенно произнесла я. – Хочу. Они мои. Если ты Хозяин, они должны быть у тебя.
– Ну не здесь же, – замялся Илья.
– Здесь. Иначе я тебе не поверю.
Илья лихорадочно размышлял.
– Поехали со мной, – заключил он. – У меня... в гостинице всё.
– Я похожа на ослицу? В гостиницу с посторонним мужиком? Я, маломобильная? Да щаз. Нас кокнут ещё. Игорь кокнет влёт. И что я ему скажу? Прости, я хотела в номере отеля
– Так я тебе не посторонний. И ср...ный Игорь ничего тебе не сделает, поверь. Он вообще не знает, где ты. Искал какое-то время, но потом просто пропал.
Я с явным облегчением выдохнула, а потом снова нахмурилась.
– Тем более, он в Питере, – уверенно заключила я. – У... уходи. Слишком большой соблазн и еще больший риск. У... уходи, пожалуйста...
– Куся, ты не понимаешь?
– Кого ты Кусей назвал, падла, – агрессивно прорычала я. – Я тебе в прошлый раз сказала, что я Руслана. Тебе мало было? Так я добавлю! Куся! Придумал же...
Илья пришибленно посмотрел на меня, а потом заулыбался.
– Я понял, – принялся потирать руки мужчина и зашептал себе под нос. – Ты Руслана. Руська. Рус. А та, вторая, мягкая – это Куся. Я прав? Ох, интересно, интересно... Так даже круче, я в ВОСТОРГЕ. Две бабочки в теле одной... Шикарный подарок. Нет, определенно это того стоило. Биполярочка подъехала, круто... Или что это за психо-фигня? Это как с близняшками, только... Ох... Я сейчас взорвусь... Нет, я определенно взорвусь, я на грани...
Илья уверенным шагом хозяина положения подошел ко мне и властно произнёс:
– Руська, ты знаешь, кто я?
– Мармеладка, ты считаешь меня долбо...бкой? – сварливо произнёсла я. – Конечно, я тебя знаю. Но я тебя миллиард раз просила не звать меня Кусей.
– Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили пять минут назад?
– Конкретно то, о чем мы говорили пять минут назад – нет. Но я в курсе, что ты автор снимков. А значит, 22 трупа – это твоя работа.
– И что скажешь?
– Я поражена. Я в ах...е, – саркастически произнесла я. – Что я ещё тебе скажу? Мне поаплодировать тебе стоя? Ты конченный псих и отморозок.
– Значит, как Руська ты меня осуждаешь, – цокнул Илья. – А как Кусе я тебе нравлюсь. Ясно. Печально. В полицию я не хочу, м-да... Что ж делать-то...
– А ты в натуре долбо...б, – хмыкнула я, поправляя костыли. – Никуда я не пойду. Ты такую херабору ради меня нагородил, а я тебя сдам? Ты где-то видишь на мне табличку с надписью «Крыса»? Ты долбо...б, чисто факт. Но ты мой долбо...б. Друзей не сдают, бро. Давай, покеда.
– Подожди! – дьявольским огнем загорелись глаза Ильи. – Ты... ты... ты меня не осуждаешь? Ты понимаешь, почему я это делал?