Лиловые бабочки (СИ)

– А я вижу. Ты эту рохлю ягодами откармливаешь, как не в себя. Типа ты опьянен от своей любови, да? Чё меня не кормишь? Я тоже вкусно пожрать люблю.

– Иди ты в задницу, – хмыкнул Илья. – Ты мне пальцы откусишь, если я что-нибудь такое с тобой проверну.

– Это правда, – милостиво согласилась я. – Но ты мог бы попробовать.

– Уже пробовал. Спасибо, но нет.

– Я уже извинялась за пощёчину. Не люблю вот это вот всё... Розовые сопли, в общем.

– Я запомнил.

– И всё-таки обидно, – цокнула я. – Мог бы предложить. А вдруг? Ну мало ли? Что-то мне кажется, что ты эту рохлю любишь больше меня. Бро, а я? Ну будь объективен: я лучше. И случись что, не она, а именно я тебя из жопы вытащу.

– Русик, я это ценю, правда.

– Ни фига ты не ценишь. Небось, и фотки ей уже показал. И эта падла радуется.

– Ещё не показывал.

– Правильно, – одобрила я. – Она сразу перевозбудится. Не надо тебе это. Мне покажи.

– А ты заслужила? – хмыкнул Илья.

– А то! – нахально парировала я. – Я ж твойлучший друг. И хер ты где такого второго найдёшь. Жадный ты, вот что я тебе скажу. Делиться не хочешь.

Коротко хохотнув, я принялась похлопывать себя по коленям.

– Я прям чувствую, что ты задумала какую-то дичь, – заметил Илья.

– Вероятно, – прыснула я. – Оцени сам.

Я скатилась с кровати и бухнулась на колени.

– Нога! – ахнул Илья. – Нога же больная, ты что творишь, идиотки кусок?

– А, то есть то, что я смиренно умоляю тебя НА КОЛЕНЯХ, тебя вообще не доставляет? – язвительно произнесла я. – Вот, блин... Не ценишь ты мое хорошее отношение. Это, между прочим, одноразовая акция доброты. Ну как знаешь...

– Нет, стой, замри, – заволновался Илья. – Ты точно Руська?

– Бл...дь, ты знаешь другую долбо...бку с таким у…бищным мужским именем в среде твоих знакомых? – сварливым тоном произнесла я.

– Рус, ты реально ради этих фотографий готова унизиться? – удивился Илья.

– Иди ты на х...й, конечно, нет, – сразу обиделась я и принялась вставать с колен. – Я чисто хотела тебя порадовать. Сюрприз, так сказать. Но ты ни х...я мои сюрпризы не ценишь.

– Замерла и прекратила вставать! – тихо, но грозно произнёс Илья. – Так сиди. Это офигенно. Гордая Руся на коленях – явление не рядовое.

– Бро, я когда из гипса вылезу, отвечаю: за твои слова тебя до полусмерти изобью.

– Я так не думаю.

– А ты чё, козлина, решил, что самый главный? Да ну?

Неожиданно резко я запрыгнула на Илью и подмяла его под себя.

– И хренушки ты меня скинешь, – зло процедила я, намертво перехватывая журналиста. – Что, зассал? Правильно: я ж тебя с дерьмом смешаю. И твое счастье, Мармеладка, что ты такой миленький и губастенький, иначе...

Я жадно принялась принюхиваться к шее Ильи.

– Так... А что ж мне с тобой сделать, а? – зашептала я. – Лежит, трясётся, как огромный желейный мишка... А, это не от страха? Ой, бедняжка, чужая сила и злость возбуждают, правда? Бро, я польщена... Ну поскули, поскули ещё... Такая лапочка... Так... А я ведь придумала, что сейчас с тобой сделаю... Ох...

– Рус, не надо, – как-то нехорошо задышал Илья. – Не… не так… пожалуйста… Хотя бы шторы задёрни… не хочу… при свете.

– Так, так, – нахально улыбалась я, стаскивая с мужчины джинсы с трусами. – А ой… Ага…

Мы оба надолго замолчали. Илья, пунцово-красный и совершенно несчастный, лежал и только часто дышал, но не делал никаких попыток меня скинуть с себя или надеть джинсы обратно. Я рассматривала преинтересную картину, развернувшуюся передо мной.

– Только один вопрос, – негромко произнесла я. – Это с рождения так или несчастный случай?

На глазах Ильи показались слёзы. Я всё поняла.

– Кто? – зло и тихо сказала я.

Илья упорно молчал, лишь часто облизывался.

– Илюш, – необычайно нежно зашептала я и провела пальцем по щеке журналиста. – Ты совершенно зря паникуешь, милый. Мне нравится. Очень нравится. Я не знаю, что там тебе говорили до меня другие долбанутые …банашки, но я не они. Ясно? Я бы могла тебе сказать, что твоя физиология – это не важно, что она не имеет значения, но ты же знаешь, что это была бы наглая ложь. Ложь во спасение. Любая мелочь и нюанс имеют значение. Любая. Запах, цвет, размер, форма, шрамы и прочее, прочее, прочее. Так вот. Расслабься. МНЕ НРАВИТСЯ. Именно нравится. Ну вот такая я больная извращенка. А те, кто над тобой смеялись, уже сдохли. Доржались, твари. Равно как и тот, кто эту хрень с тобой сотворил. Верно же?

Илья еле заметно кивнул головой.

– Так вот, кисунь, – нахмурилась я. – Просто прошу поверить на слово: если бы те самые с…ки были бы живы, я бы им лично вырвала их грязные языки и запихнула им в задницы, и это совсем не эвфемизм, поверь. И чтобы я больше не слышала таких выражений, как «закрой шторы» и прочее, прочее, прочее. Нормально всё, усёк?

Илья принялся всхлипывать и попытался натянуть на себя хотя бы трусы.

– Хорошо, – понимающе согласилась я. – Давай так. В принципе, мне без разницы, если с тобой.

– Я не хочу… – несчастным тоном протянул Илья…

– Вопрос уже не в «хочу» – «не хочу», а в том, что «надо». Тебе НАДО. Не мне.