Лиловые бабочки

— Ты знаешь, я не задумывалась, — призналась я. — Это как-то само собой получилось после окончания универа. Но вполне вероятно. У меня это запросто. Случайное видео, щелчок в голове, и всё. Я и уши так же проколола. Чисто сиюминутная фигня.

— Ну и в чем тогда между нами принципиальная разница? — загоготал Ванька. — Я был в блонде из-за Мэрилин Монро, которая нравилась бабке. Ты была клоном певца, который нравился матери… Такие параллели, прости…

— Да ни в чем, получается, — согласилась я. — Оба проблемные ненужные дети, отчаянно привлекающие внимание своей родни.

— Блин, я не могу… Мне интересно, как этот крендель вообще выглядит, такая интрига… — доедая последний кусочек сырника, произнес Иван.

— Погугли, — хмыкнула я, забирая у друга грязную посуду и ставя перед ним свежезаваренный чай. — Кудрявенький такой темноволосый челик.

Некоторое время Ванька внимательно изучал отвратительнейшего качества запись старого концерта.

— Ну… На любителя, — честно признался он. — Мне музыка вообще никак, хотя по тексту очень напряженно, сюжетно. Каюсь, ждал развязки. Интрига. По внешке эффектный мужик. Правда, выглядит довольно… хм… Как удачнее объяснить?

— Хищно?

— Ага. Так скалится…

— Я думала, только у меня такое впечатление. Хищник перед броском. Взгляд отнюдь не милого зайчика. Такой… Роковая страсть, все дела. И сам погибнет, и сожрёт любимого человека. Ну там и песня соответствующая. Крик отчаяния.

Ванька немного подумал, выключил телефон, а потом ехидно произнес:

— Убей, не пойму, как мы пришли к этому. Я спросил, почему «Баттерфляй» слушала полночи, а ты мне про «Ревность» втираешь.

— Я отвлеклась, как обычно. И мысли поскакали как блохи.

Ванька загоготал.

— Пусть прискачут обратно твои блохи. Я хочу понимать, почему текст и мелодия этой долбанной песни лихих 90-х заели у меня в голове.

— Всё проще пареной репы, — уверила я. — Как я говорила, увидела рекомендованное видео с песней «Ревность», но на волнах ностальгии начала искать, а что Рогожин ещё вообще исполнял. Для меня он всегда был певцом лишь одной песни. И наткнулась на злополучную «Баттерфляй». Я вообще не знала, что это его репертуар. Ой, как сильно меня флешбекнуло. Этот клип, криповый и кринжевый по нынешним временам, тогда… лично для меня, разумеется, был сравним с разорвавшейся бомбой. Борис Моисеев нервно курил в сторонке. Ты же в курсе про Баттерфляй и Пинкертона?

— Очень в общих чертах, — признался Иван. — Я слышал лишь про скандальную постановку Романа Виктюка.

— Ну официально так, — принялась пояснять я. — Это опера Джакомо Пуччини. В основе банальный сюжет. Лейтенант влюбляется в хорошенькую японочку, они женятся, а потом он уезжает домой в США. Один. По американским законам брак с японкой недействителен, и мужчина женится на землячке. А Чио-Чио-сан всё это время его ждет. У них даже в этом браке рождается сын. Когда Пинкертон возвращается в Японию с новой женой, предыдущая накладывает на себя руки.

— А неофициально?

— Блин… Сложнее. Отсылок в клипе много, и они разные. Во-первых, на уже упомянутую постановку Виктюка. Во-вторых, на очень своеобразный фильм той поры. В-третьих, на реальную историю Баттерфляй. Она довольно нетривиальна, надо признать… Довольно скользкая тема. Скользкая и щепетильная.

— В общем, тебя впечатлила вся эта подоплека.

— Да нет, — поморщился я. — Я была маленькой девочкой, откуда мне было знать такие вещи? Я просто прониклась клипом с полуголыми накрашенными мужиками. Мне это показалось странным. Странным, но…

— Но? — подобрался Иван.

— Но завораживающим. Оторваться невозможно. Мелодия проигрыша, странный завораживающий танец… Хотя кому я вру, не было там особого танца. Но сама атмосфера именно не сюжета клипа, а… полумрак, свет софитов, движения…

— Я посмотрю, подожди, — остановил меня Иван. — Хочу предметно говорить, пока для меня это рассказ ни о чём.

Придирчиво и критично изучив клип, Иван презрительно раздул ноздри.

— Бредятина.

— А я и говорила: по нынешним меркам — кринж и испанский стыд. Но для России 90-х в целом норм. Бывали клипы и хуже.

Посмотрев клип ещё раз, Ванька захихикал:

— Русик, скажи честно, что тебя больше доставило: певец в эффектно распахнутой белой рубашке с открытым торсом или полуголые парни с накрашенными лицами из подтанцовки с перьями в руках? А?

— Ой, да иди ты в жопу! — рассердилась я. — Я с тобой очень личными воспоминаниями делюсь, между прочим, а ты меня троллишь. Для меня это знаковая песня и клип.

— Убей — не пойму, почему. Типичный середнячок.

— Я сама не очень понимаю, почему, — призналась я. — Но всё вместе в душе задевает какие-то чувствительные струны.

Ванька задумчиво принялся напевать первые строчки песни уже хорошо запомнившийся ему песни:

Последняя бабочка теплого лета лилового цвета.

Куда ты летишь, на какие вопросы ты ищешь ответа?

— Кстати, — перебила его я. — Вижу в этой строчке глубочайшую отсылку к профессии Чио-Чио-сан.

— Почему?

— Потому что именно гейши и проститутки делали татуировки в виде бабочек. Можно сказать, это опознавательный знак.

— Чио-Чио-сан была проституткой?

— Гейшей.

— Фига се поворот.