Лиловые бабочки

Дальше всё происходящее я помню лишь обрывками. Сначала я пила в гордом одиночестве, пока Ванька мылся. Мне было горько и обидно, я отчаянно хотела рыдать, но пока сдерживалась.

Бл…дь… Мне 34 года. 34 ср…ных года, с…ка, и я одна, как сыч. На х…я я приехала в эту долбанную Москву? Жила бы в Корсакове. Вышла замуж. Наверняка бы уже детей родила. У меня была своя благоустроенная «трешка», которую я продала, чтобы стать обладателем узкой маленькой «однушки» в Москве.

Перспективы искала? Какие, на х…й, перспективы? О чем вы!!!

Бл…дь… Ей-богу, лучше бы я из своего родного городка вообще не уезжала. Работала бы в местной газетенке или на телевидении за копейки, зато дом был бы — полная чаша.

В общем, как вы поняли, я отчаянно жрала сама себя. Прямо с аппетитом.

Потом ко мне, наконец, присоединился Ванька, который почему-то помылся не привычным «Ореховым» гелем и даже не «Карамельным». Я уверенно опознала нотки «Морской свежести» и, не выдержав, завыла в голос. В пьяном состоянии я вспомнила о своей любви к морю, мореходку, бабушкин дом, город Корсаков, и меня знатно «бомбануло».

Слишком многое на меня навалилось. Я не «вывозила». Эта чертова «Морская свежесть» всколыхнула слишком многие позабытые воспоминания, и я отчаянно заистерила. Смутно помню, что Ванька меня успокаивал, потом мы допили водку и перешли на текилу. Затем было что-то ещё довольно крепкое, вероятно, снова водка, но я не уверена. Возможно, джин, возможно, ром — кто знает?

Потом мне было плохо. Ванька помог мне прочиститься, а затем принялся отмывать в ванной. Вроде бы даже лично гелем мыл. Всё той же «Свежестью». Во всяком случае, я отчетливо помню вспененную голубую губку и мыльные радужные пузырьки. Почему-то эти странные нелепые пузырьки, летящие в разные стороны, на меня подействовали умиротворяюще, и я, наконец, заткнулась, перестав отчаянно завывать о печальной судьбинушке.

Потом мы напились зеленого чая, я относительно успокоилась, и мы долго лежали на своих кроватях, думая каждый о своём. Затем разговаривали. Но убей, не помню, о чём. Хотя нет, один фрагмент я все-таки запомнила. Ванька аккуратно поинтересовался, правда ли, что я исполняла «блатняк» в кабаке, а потом, замявшись, попросил что-нибудь напеть, если мне несложно. Мол, он никогда не слышал, чтобы я вообще пела.

Я была всё ещё пьяна. В смысле, не сложно? Пьяной море по колено. Вообще пох. Более того, я даже не поленилась найти фонограмму в телефоне, хоть пальцы попадали по кнопкам с огромным трудом. Я хорошо помню, что тогда ехидно подумала, как здорово и весело подколю этого владельца долбанной «Лады». Тогда в распаленном мозгу это казалось забавной шуткой про машинки и автолюбителей.

В первый куплет песни «Машина» я «не попала», что совсем не удивительно. Этот трек проекта «NikitA» я никогда не пела, считая чересчур неприличным. Но на бэк-вокале в припеве я сориентировалась, хотя развеселившийся поначалу Ванька просил меня успокоиться и заткнуться. Мужчина явно решил, что я приврала про умение петь, и довольно спокойно к этому отнесся. Но меня было не остановить. Я завелась.

Масло и кожа, шипы и шины,

«Стоп» невозможен у такой машины.

Жаркие мысли, обнаженные ноги…

Мой секси-символ так влюблен в дороги…

— Блин, Руслана, замолчи, пожалуйста, — занервничал Ванька и начал зажиматься.

Да щаз. Это только разогрев. Сейчас, дорогуша, пойдёт жаркий шёпоток-полурэп. Ух, держись, дружище…

Закипел мотор, будто дышит паром

И сегодня ты будешь капитаном…

Шепча слова, я характерно постанывала в определенных местах. О да, это определенно горячая песня. А уж какой горячий клип, м-м-м… Кто видел, тот видел.

— Котик, перестань, — часто задышал Иван. — По… пожалуйста. Я ж не железный. Пожалей…

Меня упорно несло, я продолжала петь, а потом вообще полезла в кровать к свернувшемуся калачиком другу, где устроила откровенно провокационное порно-шоу с раздеванием, лапаньем, поглаживаниями и залезанием на Ваньку. Бедный друг лежал белее самого белого полотна и только нервно часто дышал, постоянно облизываясь.

Руки у руля автокорабля,

Все мои приборы слушают тебя…

Прокати меня, надави на газ,

Будь настойчив прямо здесь и прямо сейчас…

— Прекращай меня провоцировать, — жалобно проскулил Иван. — Я могу не сдержаться.

— Ага, — весело согласилась я. — Как скажешь, заюш. А сейчас мы послушаем песню Алексеева «Они думали, мы упадем: океанами стали, мне это нравится, нравится…» Так… погоди… сейчас найду. Петь не буду, но мы с тобой станцуем, хоть я и не умею. Хочу танцевать…

Дальше провал в памяти. Подозреваю, я творила очередную упоротую дичь.

А потом начался странный полусон-полуявь. Правда, неправда — кто его знает. Скорее всего, алкогольный бред.