Лиловые бабочки

Решилась. Помирать — так с музыкой.

— Хочу, папулик, — шальным тоном пояснила я. — Развлекаюсь. Имею право. Хочется чего-нибудь эдакого. Ты же понимаешь?

В моих глазах, обращенных к лучшему другу, читалась отчаянная паника и немой крик о помощи, но я продолжала широко и крайне двусмысленно улыбаться. Моя улыбка больше напоминала оскал загнанного в западню дикого зверя. И зверь этот сдаваться совершенно не собирался. Я скалилась и облизывалась, только что не рыча.

Как ни странно, Ванька всё понял. Мгновенно. И пошёл по не раз проверенной схеме.

— Ну на х…я? — хмыкнул Иван, уверенно кладя свою огромную лапищу на мою. — Я ж тебе миллион раз говорил, что против «тройничка».

— Ну бусечка… Скоро годовщина, — капризно надула я губки. — А подарок?

— Бл…дь, я тебе ещё тогда, в июле говорил, что против этого мужика. Ну не нравится он мне вообще. Неэстетичный. На х…я мне тогда такой сомнительный подарок в виде этого условного самца, который будет тебя трахать на камеру, ненасытная ты моя? Мне казалось, я в прошлый раз доходчиво тебе объяснил, что не хочу. Или тебе добавить? Двух фингалов было мало?

— Ну мало ли, — ещё более капризно произнесла я. — И вообще: бьет — значит любит.

— Что происходит? — занервничал Витька.

— Ничего особенного. Кто-то, видимо, забыл свою жизненную позицию, — замогильным голосом произнес Иван. — Так… мужчина… давайте я вам на пальцах объясню, почему мой внезапно расшалившийся кицик для вас не вариант. Понимаю, она красивая и вам понравилась, но… Пункт один: она занята. Пункт два: она… эм… вам не понравится. Толку с ней в постельке у вас не будет. Она «нижняя». Гипертрофированный пассив. Ещё точнее, мой саб. Акцентирую: мой . Уж не знаю, что она тут вам наплела, но тупо факт. Мы живем с этой креативной игривой красавицей и озорницей вместе. Почти год. И она не понимает, во что вляпывается. А я вот понимаю. К сожалению. Давайте не будем ругаться, потому что я это делаю как минимум на порядок лучше, чем вы. Мы расходимся полюбовно, как будто ничего не было. Вы много и вкусно покушали за ее счёт, я не против. Пусть развлекается. Слуга имеет полное право быть легкомысленной, если у нее есть нормальный разумный Хозяин.

— БДСМщики, — презрительно фыркнул Витя. — Вот в чем подвох… А я-то думаю: слишком всё хорошо, так не бывает… Вот ведь попал, блин… На фига тогда было клеиться, не пойму?

— Я тоже не пойму, — согласился Ванька. — Вероятно, взыграло любопытство: хотелось поиграть в ванильные отношениях хоть раз, ведь я НИКОГДА не позволял.

Окей, я поняла тебя, сволота. Хоть ты меня и спасал так по дикому, выворачивая ситуацию наизнанку, но упустить возможность вставить словесную шпильку ты не мог. Ладно, я это съем. Спасибо, что вообще пытаешься хотя как-то разрулить этот треш.

На лице Ильи читалась откровенная растерянность, но вместе с тем радость. Он всё-таки выяснил мою мнимую позицию и возликовал, даже не думая скрывать эмоции.

— Я думал, вы… — начал было Илья.

— Расстанетесь? — предположила я, вальяжно развалившись на стуле. — Не, дорогой… У нас любовь. Особая любовь и доверие. Хозяин мне верит. Тебе не понять. НИКОГДА НЕ ПОНЯТЬ. Ну позлится моя булочка, выпорет разок-другой, хотя хз, что он там задумал на самом деле: может, я завтра сесть не смогу… но в принципе…

Хмыкнув, я продолжила, обращаясь уже к Витьке:

— Могу заметить, ты многое теряешь. Мой Хозяин п…здец ответственный и внимательный. А ещё щедрый. Или тебе это не интересно?

Ванька мрачно взглянул на меня и сухо произнес:

— Домой.

— Не хочу, — надула я губки.

— Живо в машину! — не терпящим возражений голосом процедил Иван.

Было в глазах что-то такое, что я одновременно и умерла от ужаса, и тут же воскресла. Я неприкрыто восторгалась манерой поведения друга. В любом случае так вести себя, как он, я явно не смогла бы. Никогда не смогла бы.

У Ивана стальная выдержка, а у меня трясущиеся от ужаса поджилки. Хотя какого черта он вообще производит на меня такое сильное впечатление? Точно удав на кролика. Короткий сердитый взгляд, и я, черт возьми, готова плюхнуться перед ним на колени. Ничуть не преувеличиваю. Аж мурашки по коже.

* * * * *

Ехали домой мы в гробовом молчании. Я понимала, что сейчас будет буря. И от этой бури меня спасало лишь то, что на дороге во время вождения разборки чреваты последствиями.

Едва мы переступили порог дома и закрыли входную дверь, Ванька первым делом влепил мне страшнейшую пощечину. А потом вторую. Молча. Ничего не объясняя.

— Я виновата, — удручённо признала я. — Заслужила.

Иван принялся неторопливо раздеваться. Была в его движениях какая-то неспешная кошачья пластика. Грация и изящество. Просто танец, а не банальное каждодневное действие. Я небезосновательно полагала, что сейчас грянет грандиозный скандал. Каждое Ванькино движение несло обещание скорой расправы.

Я нервно сглотнула.

— Ну рассказывай, КОТИК, — недобрым тоном произнёс мой друг, поворачиваясь ко мне и усаживаясь в кресло. — Что ты там проворачиваешь за моей спиной, пока я, понимаешь, ни сном, ни духом… А главное, почему мне вообще написал именно Илья?