Лиловые бабочки

— Ага. Вероятно. Псих. Но пойми, я не могу Игоря осуждать. Вообще. У меня нет морального права. Он… Даже не знаю, как объяснить… Сейчас такое ненадежное время… Не на кого положиться. А Игорь бешеный, да. Но… Именно он один смог наказать тех, кто когда-то обидел меня. А я ведь даже не просила. Понимаешь? Нашёл и наказал! — восторженно заявила я. — И я не испытываю насчет Игоря напрасных надежд, поверь. Он явно ненормальный. А кто сейчас вообще нормальный, вот ответь? Я знаю, что если что-то сделаю не так, что Игорю не понравится, то он тоже меня накажет. КАК ВСЕХ. Обязательно накажет. Пусть. Это правильно. Нельзя обижать того, кто заботится о тебе на протяжении многих лет. Это ужасно романтично, если честно… Такой тайный поклонник… И я точно знаю: если меня кто-нибудь хоть пальцем тронет, обидчик ОБЯЗАТЕЛЬНО понесет наказание. Посуди сам: когда в ночном клубе ко мне начал клеиться качок, все очканули. И бармен, и охрана, и обычные люди. Этот… мерзавец… лапал меня своими грязными лапами, но никто мне не помог. НИКТО. Даже друзья. ТОЛЬКО Игорь вмешался. Тогда я думала, что он лишь морду мудаку начистил. А он пошёл дальше. Прости, но я считаю, что он прав. Это нелюди. Они не понимают слова «нет». Слесарю пришлось доходчиво объяснять. Равно как и массажисту.

— Руслана, твоя логика немного хромает, — заметил Илья. — Разве можно оправдывать убийцу? Ты что, пьяна? Укурена? Нанюхалась?

Я истерично расхохоталась.

— Илюш, а ты правда считаешь, что убийца не прав? — язвительно произнесла я. — Кого он убивал? Шлюх. Продажных жадных беспринципных шлюх, для которых любовь — лишь игра и деньги, и мерзких людишек, которые не умели вовремя остановиться. Ты думаешь, их когда-нибудь бы осудили? Не-е-ет… это же ерунда… За такое судья точно не вынесет наказание, только поцокает и головой осуждающе помотает. Вот ты влюблялся? Каково это, когда ты чувствуешь себя брошенной и ненужной? Это же предательство. Неумение сказать «нет!» своим желаниям со стороны партнёра и трахать всё, что движется, — это отвратительно. А тому, кому изменяют, не обидно? А быть вечным вторым вариантом не обидно? Каково это? Я была вечной «запасной». А теперь… особая. Исключительная. Повторюсь: Игорь — убийца. И маньяк. Но я не имею морального права его осуждать. Это мой убийца. И мой маньяк. Его поступки — это любовь. Дикая и страшная, но любовь. Для меня это сродни традиции племени тайванцев атаял. Ты что-нибудь слышал про это?

— Нет, — напряженно выдал Илья, нервно облизываясь.

— У атаял было принято очень нестандартно выражать свои чувства, — романтично вздохнула я. — Чтобы впечатлить девушку, юноши приносили им отрубленные и засушенные головы врагов. Если ей нравилась голова и мужчина, который их добыл, она принимала подарок. А в знак любви к охотнику за головами девушке необходимо было сделать татуировку на лице. Чуешь, к чему я клоню? Игорь добыл мне головы. А я сделала татуировку. И с моей стороны это не любовь, а дань уважения. Я неимоверно впечатлена этим человеком. Он мыслит не в мерках современных реалий. И для меня это не дикость, а желание отстоять своё любой ценой. Он суров, но справедлив. И вот к чему я это клоню…

Я мгновенно поникла и удручённо потерла виски.

— Ладно, давай начистоту, — вздохнула я. — Не буду разводить лишний рассусол. О чем-то сожалеть уже поздно, и ничего не изменишь. А перед смертью люди как бы обычно не врут, наоборот, исповедаются.

Илья, ты мне нравишься. Очень нравишься. Даже больше, чем нужно. Я… только недавно это поняла, когда трезво на всё взглянула и верно расставила приоритеты. Я сожалею, что у нас всё получилось… так. Это правда глупо. Но я искренне уверена, что мой срок жизни — 2–3 недели. Да, ты скажешь, что это не так, будешь убаюкивать нежными словами, я даже могу с тобой согласиться, но… это именно так. Обманывать тебя не хочу, всё указывает на это, к вящему сожалению. Когда я сниму гипс, для всех я буду потеряна, как личность. Игорь, возможно, меня и не убьёт, но изолирует от общества точно. Но я всё же полагаю, что закончится для меня всё в конечном итоге очень трагично. Я же сбежала от него. Он наверняка зол. Я его подвела. Он же мой Хозяин. А любимой Служанке нельзя убегать от любящего Хозяина.

Но пойми, я не боюсь наказания. СРОК ЖИЗНИ БАБОЧЕК ОЧЕНЬ НЕВЕЛИК: одно лето, и всё. Я же живу три года. Неслыханная роскошь. Я правда хорошо понимаю логику Игоря. И всегда понимала. Возможно, закрывала глаза на некоторые странности, но…

В общем, давай сделаем так. Я… кое-что насобирала. Есть очень интересные вещи про Игорюню, поверь. Я уже отправила их тебе отложенным постингом на электронную почту. Через три недели все мои материалы станут тебе полностью доступны. Но я прошу… умоляю… заклинаю всем, чем угодно… пока я жива… ничего не предпринимай.

— Ты что, его защищаешь? — поражённо охнул Илья.