Лиловые орхидеи

– Карен, позволь тебе напомнить, что это пока и мой дом тоже. Дом, который я любезно решил подарить тебе в рамках развода. Если ты не хочешь, чтобы я передумал и тебе пришлось продать дом, который ты так любишь, то тебе лучше впустить нас. Гарантирую, что мы не задержимся ни минутой дольше, чем нужно.

Она прикусывает губу и обдумывает следующий шаг. Потом открывает дверь и неохотно впускает нас внутрь, приглаживая руками платье.

– Не ждите, что предложу вам чай с печеньем, – говорит Карен, следуя за нами через огромный вестибюль в просторную гостиную.

Никто не садится, и от меня не ускользает то, что Бэйлор стоит в дверях – по всей видимости, чтобы Карен не сбежала, если ей не понравится то, что Бэйлор ей скажет.

Я понятия не имею, что она собирается сделать. Она ничего мне не рассказала. Но если судить по выражению ее лица, она готова надрать Карен задницу – и я с удовольствием на это посмотрю. Карен сделала все, что было в ее силах, чтобы сломать Бэйлор. Я горд тем, как она противостоит Карен, особенно учитывая ее уязвимое положение – она все еще восстанавливается после травм. Я отхожу от них в сторонку, передавая инициативу Бэйлор, но стою достаточно близко на случай физического столкновения. Как бы я ни хотел, чтобы Карен подпортили лицо, скорее всего, это лишь отсрочит наш развод.

Бэйлор делает глубокий вздох и смотрит на меня. Я киваю ей, словно говоря: «Давай!»

– Я хочу предложить тебе сделку, – говорит Бэйлор.

Карен фыркает.

– Не думаю, что ты в состоянии мне что-то предлагать, – самодовольно произносит она.

– Ошибаешься, – говорит Бэйлор. – И единственная причина, по которой твоя костлявая беременная задница еще не в оранжевой тюремной форме, – это то, что я не хочу оставаться в этом забытом богом городе ни минутой дольше, чем нужно.

– Я не понимаю, о чем ты…

– Заткнись, Карен, – Бэйлор со злостью повышает голос. – Закрой свой чертов рот и послушай меня – или я испорчу тебе жизнь точно так же, как ты пыталась испортить жизнь мне.

Я вижу, как у Бэйлор дрожат руки.

– Я знаю, что ты причастна к тому, что та женщина стала меня преследовать здесь. Гэвин нанял частного детектива, чтобы это расследовать. Мы могли бы предъявить тебе целую кучу обвинений, не последнее из которых – пособничество преследованию, повлекшему за собой смерть Кэлли Спенсер. Вот что я тебе предлагаю. Мы скоро возвращаемся в Коннектикут. Если ты попытаешься каким-либо образом связаться с моей семьей – если ты хотя бы упомянешь мое имя в разговоре со своими болтливыми подругами или свяжешься с Гэвином лично, а не через адвоката, – то мы вернемся сюда первым же рейсом. И по пути в прокуратуру мы позвоним твоему отцу, в газеты и во все СМИ, которые захотят нас выслушать. Твое лицо появится во всей желтой прессе, и не потому, что ты будешь организатором благотворительного аукциона в своем клубе «Лучший сад месяца». Драгоценная репутация – твоя и твоей семьи – будет разрушена. Ты меня поняла?

Карен усмехается:

– Если бы у тебя были хоть какие-нибудь доказательства, ты бы уже пошла с ними с полицию. Я ничего не сделала, и ты ничего не сможешь доказать.

Она хочет пройти мимо Бэйлор, но та хватает ее за руку.

– Я еще не закончила, – рычит Бэйлор в лицо Карен и смотрит на нее так, что та решает не спорить.

Ни фига себе! Куда делась моя милая, невинная, краснеющая девушка? Я благоговейно смотрю, как моя дама разрывает на части женщину, которая сокрушила ее столько лет назад.

– Я, видишь ли, пишу книгу. Это история нашей жизни с Гэвином. Она, разумеется, будет опубликована как художественное произведение, но это легко можно изменить. Я вполне могу сделать ее автобиографией. Мельчайшая деталь каждого твоего безумного поступка будет задокументирована на этих страницах. И даже не думай, что у меня нет никакого влияния и никто меня не послушает.

Бэйлор кивает в мою сторону.

– Твой – скоро уже бывший – муж владеет – ты представляешь? – продюсерской компанией. И знаешь что? Он собирается снять по моей книге фильм. Посмотри вокруг, Карен, даже твоя так называемая подруга Анджи с радостью подтвердит мои слова. У тебя не так много друзей, как ты думаешь. Ты, наверное, можешь приползти назад к папочке и надеяться, что он закроет глаза на твое жалкое прошлое. Но твоя жизнь голливудской домохозяйки будет окончена. Твоя репутация будет стоить меньше, чем бумага, на которой желтая пресса напечатает фотографию твоего сильно хирургически улучшенного лица.

Карен отступает на несколько шагов назад, словно ее толкнули. Она фыркает и переводит взгляд на меня.

– Не смотри на меня, Карен, – говорю я. – Ты сама выкопала себе могилу.

– Итак, вот что ты сделаешь, – требует Бэйлор и делает шаг вперед. – И это не подлежит обсуждению.

Она поднимает руку и начинает загибать пальцы.