Лиловый (I) (СИ)

На самом деле, восточный край от западного ничем почти и не отличался. Они еще немного шли вдоль обрыва, пока не спустились в небольшую лощину, со всех сторон обросшую саксаулом. Должно быть, весной эта лощина зеленела с необычной для пустыни неистовостью из-за близости воды; и теперь в ней было предостаточно колючек для верблюдов.

На прогалине действительно был разбит лагерь; два человека в тюрбанах сидели у небольшого костра, на котором что-то варилось в котелке. Если появление пятерых незнакомцев и удивило их, то они ничем этого не выдали, молча остались сидеть, занятые своими делами: один начищал ятаган, второй что-то записывал в тоненькой книжице.

-- Эмад и Абдахиль еще не вернулись? -- спросил их командир. Один из них, чье лицо густо заросло бородой, покачал головой в ответ. Муджалед оглянулся на своих спутников. -- Можете располагаться. Мой отряд завтра отправляется назад в Тейшарк, так что мы проводим вас. В этих землях небезопасно.

-- Теперь нигде не безопасно, -- вполголоса возразил ему Адель. -- Одержимые носятся по пустыне, будто никакой стены не существует. Как такое может быть, Муджалед?

Тот сердито дернул плечами.

-- Очевидно, серединные посты пали. В последние несколько месяцев безумцев стало куда больше, они однажды даже осмелились напасть на город.

Какое-то время ушло на то, чтобы устроиться на ночлег. Острон и Халик установили юрту, уютно спрятавшуюся в зарослях саксаула, Сафир тем временем присоединилась к двум бойцам у костра. Командир отряда стоял на границе светлого круга, вглядываясь в темноту, и будто ждал чего-то. Острону было ужасно любопытно, ему хотелось узнать все о страже Эль Хайрана, о которой он в детстве наслушался столько сказок, но суровые лица бойцов на расспросы не вдохновляли. Оставалось только наблюдать за ними. Двое сидевших у костра были, судя по всему, из племени Марбуд: только марбуды носят такие потешные тюрбаны, которые сами называют амус, а мужчины имеют обыкновение отращивать крайне густые бороды. Острон встречал марбудов раньше, их племена тоже кочевали и иногда стояли лагерем в одном оазисе с его родным племенем. После нескольких встреч у него сложилось о них впечатление, что все марбуды -- ушлые торговцы, а дядя Мансур так и вовсе имел обыкновение поговаривать о людях, которым не доверял: "смотрит на тебя, как марбуд".

Эти двое, конечно, не слишком-то вписывались в представления Острона. Хотя оба круглолицые и достаточно пухлые, они очевидно лучше умели драться, чем торговать.

Острон сидел у костра рядом с Халиком и ел, когда Муджалед оживился, заметив что-то в темноте. Вскоре к лагерю вышли еще два человека, в серых от пыли бурнусах, с усталыми лицами. Марбуды будто только этого и ждали, немедленно поднялись на ноги. Острон с любопытством наблюдал, как все пятеро о чем-то переговариваются поодаль от костра; потом марбуды подхватили свои вещевые мешки и скрылись в темноте. Вновь пришедшие подошли к огню. Один из них тоже был нари, в рваном льняном хадире, а вот таких, как второй, Острон еще никогда не встречал и догадался, что это китаб.

Следом за ними к костру вернулся и командир, уселся прямо на землю, скрестив ноги.

-- Я отправил двоих людей в Тейшарк, -- сообщил он. -- Они пойдут налегке и доберутся до города быстрее. Не думайте, будто нам все равно, что одержимые прорвались в Саид.

-- Встреча с вами успокоила нас, -- ответил ему дядя Мансур, чинно куривший трубку. -- Мы ничего не знали о том, что творится на юге, и опасались, что нести известия уже некуда.

-- Стена стоит, -- хмуро возразил Муджалед.

-- По-прежнему ли в городе всем управляет генерал Ат-Табарани? -- негромко спросил его Адель. Командир резко повернулся к нему и внимательно взглянул в его молодое лицо. Хмыкнул.

-- Ат-Табарани во главе Тейшарка, -- наконец ответил он. -- Однако он стар. Его преемник, Мутталиб, со дня на день займет его пост.

-- Я многое слышал об Ат-Табарани, когда был в Тейшарке, -- задумчиво сказал парень, -- а вот о Мутталибе не слыхал ничего.

-- Еще наслушаешься.

Они уже устраивались в юрте, в которой стало очень тесно в последнее время, когда Острон подобрался к дяде Мансуру и спросил:

-- Дядя, а что мы будем делать потом?

-- Когда?

-- Ну, когда доберемся до города. Мы отправимся на север?

-- А ты чего бы хотел, Острон? -- поинтересовался дядя Мансур, и его глаза блеснули в сумраке. Острон замешкался с ответом, немного удивленный.

-- Не знаю. Я ведь не знаю, что теперь будет. Наверное, стражи Эль Хайрана со всем разберутся?..

-- Наверное, -- буркнул дядя. -- Спи. О том, что будем делать потом, поговорим, когда окажемся в городе.

***