Лиловый (I) (СИ)

-- Пару раз, -- ухмыльнулся Халик в бороду.

Наконец улица, раздававшаяся все шире, превратилась в площадь, на которой стояли стражи в алых халатах, и Муджалед направился прямо к остроконечной арке между двумя гигантскими круглыми башнями. У этих башен не было куполов, лишь зубчатые стены на самом верху; на стенах вроде бы тоже стояли стражники, но у Острона не было времени разглядывать, надо было смотреть себе под ноги -- о булыжник мостовой было предательски легко споткнуться с непривычки.

-- Пожалуй, я подожду здесь, -- неожиданно сказал Халик. -- Верблюдов покараулю, все такое.

Муджалед обернулся и посмотрел на него, потом кивнул и почтительно ответил:

-- Как пожелаешь, слуга Мубаррада.

Тень арки поглотила их, и они снова вышли на свет уже по ту сторону стены. Во внутреннем дворе крепости воинов было еще больше; Острон с любопытством посмотрел, как группа бойцов тренируется с ятаганами в дальнем конце.

Наконец двери крепости распахнулись перед ними; внутри царил приятный мрак, а под ногами оказались красные ковровые дорожки. Миновав небольшое помещение с гобеленами на стенах, Муджалед вошел в огромный холл и остановился. Их встречали.

Все здесь было из камня: пол, стены, даже потолок, и круглые колонны рядами высились по обе стороны, а на деревянных балках, соединяющих их, длинными сверкающими рядами висели мечи. Острон поднял голову и засмотрелся: столько оружия он не видел еще ни разу в жизни, все блестящее, остро наточенное, ни намека на ржавчину и пыль. Неужели кто-то каждый раз забирается на такую высоту, снимает их один за другим и чистит?.. А высота холла была немаленькой. На самом верху, под потолком, сквозь узкое оконце лился луч чистого света. Конечно, такого освещения было недостаточно, и на возвышениях, сложенных из того же белого камня, стояли металлические жаровни, в которых горел огонь.

Посреди зала был стол, настолько длинный, что за ним могло бы поместиться все племя Острона, наверное. А возле стола стоял человек.

Он был стар, и в его бороде не осталось ни единого темного волоса, а лицо избороздили глубокие морщины; над его левой бровью была большая родинка, бросавшаяся в глаза. Необычен этот человек был еще и тем, что не носил никакого головного убора, и тусклый свет скользил по его бритому затылку. На плечах старика лежал шелковый бишт, украшенный вышивкой.

-- Мир вам, -- сказал он.

-- Да пребудет с тобой Мубаррад, -- за всех ответил дядя Мансур и склонил голову в знаке уважения.

-- Мое имя Дакар Ат-Табарани, и я без малого полвека провел на стене Эль Хайрана, охраняя покой Саида, -- продолжал старец. -- Тейшарк обещает вам спокойствие и защиту, пока вы здесь, добрые люди. А теперь к делу, если изволите. Сегодня утром двое стражей вернулись в город и доложили, что одержимые прорвались в Саид и беснуются там, угрожая мирным племенам. Что вы можете рассказать мне об этом?

Слово снова взял дядя, подробно рассказав генералу о всех событиях прошедших двух недель. Тот внимательно слушал, покачивая головой.

Острону подумалось: везде старики, одни старики принимают решения, а старики зачастую чересчур осторожны и предпочитают выждать или отступать. Удивившись собственной мысли, он спешно отбросил ее как неуважительную: перед ним все-таки стоял человек, который столько лет воевал на стене Эль Хайрана, не просто какой-то там старейшина захудалого племени.

-- Пусть с вами будет благословение вашего бога, -- наконец промолвил Ат-Табарани, когда дядя Мансур закончил рассказ. -- Вы храбро поступили, явившись сюда и предупредив нас. Я уже отправил множество людей на запад для того, чтобы восстановить срединные посты, и несколько отрядов проверят южные пески до берега Харрод. Теперь вы вольны делать, что пожелаете, а если хотите остаться в городе -- мы с радостью примем новых жителей. Возможно, это не то, что вам нужно, но вы могли бы послужить Тейшарку в качестве стражей. Ступайте же. Муджалед, ты позаботишься о наших гостях.

-- Так точно, генерал, -- отозвался командир, вытянувшись по струнке.

Из крепости Острон уходил, чувствуя облегчение и радость. Этот человек не разочаровал его; собственно говоря, этот человек уже все решил еще до того, как они пришли к нему, и ни медлительным, ни трусом он явно не был.

-- Гостей в Тейшарке много не бывает, -- негромко сказал Муджалед, ведя своих спутников по светлым шумным улицам, -- но для них здесь есть заезжий двор. Туда я вас сейчас и отведу. Скорее всего, там никого нет, может быть, парочка марбудов-торговцев, но и они в последнее время почти не заходят так далеко на юг.

Остаток пути они шли молча; Халик присоединился к ним на площади, ведя обоих верблюдов, как ни в чем ни бывало. Наконец улицы стали гораздо уже и тише, и Муджалед отыскал длинное здание, сложенное из ракушечника. Он первым и вошел в ворота за низкую изгородь. У здания был опрятный, но не слишком жилой вид.

-- Если что-то будет нужно, можете обратиться к любому стражу в красном, -- сказал Муджалед. -- Возможно, еще увидимся.

Вскинув руку на прощанье, он ушел.

***