Лиловый (I)

Постояв немного позади, -- Ворон, как обычно, ничем не выдал того, что замечает его, -- Леарза опустился на теплые доски рядом с ним. Когда первая неприязнь к этому человеку прошла, Леарза обнаружил, что ему до странного нравится с ним разговаривать. Больше, чем с другими, даже с Остроном или Хансой. Он еще не понимал причины, но, должно быть, рано или поздно он докопается до нее, с его привычкой раскладывать все по полочкам.

-- Ответственность сильно давит на Острона, -- негромко сказал Леарза, -- делает его вспыльчивым. Я сам видел, когда он забывает о том, что он Одаренный, он ведет себя как мальчишка.

-- Ответственность, -- резко ответил ему Бел-Хаддат, -- к сожалению, не делает его умнее.

Леарза опустил голову.

-- Я, если честно, тоже считаю, что без Одаренного Хубала в путь отправляться нельзя, -- признался он. -- По крайней мере, нужно найти его, а там уже решать, идем мы без него или нет. Но если Острон так хочет... мое мнение вряд ли будет иметь значение.

-- Думаешь, ты мог бы оказаться Одаренным? -- спросил Ворон, поднял взгляд в небо. Если бы не хадир, Леарза бы твердо решил, что он китаб: на нари Бел-Хаддат был не похож.

-- Ну... нет, -- вздохнул парень. -- Дедушка ведь сказал, что Дар мне не откроется. Так что или дедушка ошибся, или я не могу им быть. Хотя, конечно, когда я был ребенком, дедушка часто твердил, что наша семья происходит от самого Эль Кинди. Ну да кому из нас в детстве не говорили подобное.

Бел-Хаддат хрипло фыркнул.

-- С их-то традициями каждая вторая семья должна вести свой род от Эль Кинди или Эль Масуди. Только сколь бы я ни искал, я не нашел ничего похожего на Дар. За все эти годы. Единственным, кто утверждал, будто видит вещие сны, был твой дед.

-- Ты знал его и раньше?

Ворон задумчиво потер бритый подбородок.

-- Да, несколько лет назад, как только услышал о нем, я приехал в ваш сабаин. Тебя я, кажется, вовсе не видел, тем вечером твой дед согласился поговорить со мной и пришел в трактир. Мы говорили весь вечер, и он подтвердил, что однажды видел сон, но о чем -- рассказывать отказался.

Леарза поник.

-- И он уже тогда знал... -- пробормотал он.

-- Таково благословение Хубала, -- пожал плечами Бел-Хаддат. -- Острон сегодня заявил, будто Эль Кинди был предателем, но он знает, каково было самому Эль Кинди?

-- А ты знаешь?

-- Я знаю, что Эль Кинди что-то увидел в будущем. Что-то, что заставило его едва ли не умолять остальных не отправляться в свой поход против потомков Суайды. Они его не послушали, точно так же, как Острон сегодня, решили, будто он всего лишь трус.

-- А ты думаешь, что он был прав? -- спросил Леарза. Бел-Хаддат будто подобрался, скрестил руки на груди.

-- Никто теперь уже не знает.

На террасе воцарилась тишина. Все выглядело таким мирным, иначе не скажешь; ясно-голубое небо, без единого облачка, густой сладкий запах лип, теплые доски под ладонями, которыми он уперся по обе стороны от себя. Сабаин, живущий привычной жизнью: далекие голоса, женский смех, ржанье лошадей. Круглая крыша библиотеки ослепительно блестела на солнце.

-- Я думаю, -- пробормотал Леарза, глядя на нее, -- а что будет, когда Острон одержит победу над темным богом? Когда угроза одержимых исчезнет. Будут ли по-прежнему появляться Одаренные, или это их лебединая песня?

-- Как знать, -- буркнул Бел-Хаддат. -- Слушай, кажется, будто тебя одного интересует это будущее. Сколько я ни слушал, остальные говорят только о настоящем.

-- Я же китаб, -- криво улыбнулся Леарза. -- Будущее всегда интересовало меня. Неизведанное. Я думаю, чего цепляться за прошлое? Нужно придумать что-то новое. Но почему-то люди обычно не понимают, о чем я говорю, или вовсе начинают яростно со мной спорить и убеждать меня, что в прошлом все было лучше, чем теперь, ну и все такое.

Бел-Хаддат сунул руку в карман рубахи и извлек обрывок бумаги, принялся сворачивать новую самокрутку. Запахло табаком.

-- Потому ты так легко сумел перешагнуть через то, что я сделал? -- хмыкнул он. -- Еще неделю назад ты боялся меня, как огня.

-- Я... нет, -- замешкался Леарза. -- ...А хотя может быть, и да. Ты сейчас, между прочим, тоже совсем по-другому разговариваешь со мной, не так, как вначале. Я тогда решил, что раздражаю тебя.

Бел-Хаддат сунул самокрутку в рот.

-- Мы думаем похожим образом, -- сказал он. -- Сообразно логике.

***

-- Есть одна вещь, которая беспокоит меня.

Они сидели на подушках вокруг низкого стола в одной из комнат трактира. Никто особо не удивился, когда Острон мягко поманил их за собой; самые близкие его друзья, лучшие соратники с давнего времени были Сунгай и Ханса, и немудрено, что нари захотел посоветоваться именно с ними.

Сафир только дошла с ними до комнаты, где забрала свой лук и вышла. Острон, Сунгай и Ханса остались втроем; Острон все еще злился как будто, хоть и несильно, Сунгай хмурился, скрестив руки на груди, и лишь один Ханса развалился в подушках с обычным своим видом, хотя выражение его лица могло быть каким угодно: оно редко отражало его мысли.