Лимонные Сады

– Долгая история… Он получил эти апартаменты по наследству от деда, который работал в первом архиве по населению республики – тут недалеко. И такая же история с квартирой при входе. Второй и третий этаж был за армянскими торговцами, но потом им пришлось уехать… Мой дед выкупил эту квартиру, здесь жила сестра отца. А тот самый сосед постоянно лил воду с балкона на кошек и на тётку. Потом ей пришлось кормить животных в подъезде, а некоторых взять домой.

– Мне пора, я прилетел этим утром, и впереди ещё пара дел, – ответил Айк без всякого удивления от услышанного.

Они спустились по лестнице и открыли входную дверь, у которой кошки уже ожидали своего нового покровителя.

– Теперь вот сам их кормит!

– Кто? – поинтересовался Айк.

– Сосед, тот, что дал мой номер! Я же говорю, всё это долгая история.

Айк усмехнулся:

– Как мне сохранить тебя в телефоне?

– Чаадаш. Это первые свободы в демократическом обществе Турции!

– Я – Айк, как прародитель армянского народа.

Возникла некая пауза, и на улице почему-то стало бесшумно.

– Я забыл карточки дома, а налички в кармане хватило на такси в одну сторону…

Айк полез в портмоне и достал из него аккуратных 20 евро.

– Этого хватит?

– Конечно, – обрадовался Чаадаш, – и на сигареты тоже!

Они попрощались и разошлись в разные стороны.

Айка ожидал променад до бакалеи через исторические кварталы современного города.

15

Дави проснулся от утреннего тепла летних лучей солнца. На соседнем диване спала она… Кажется, её звали Жанна.

Он подошёл к окну: узенькие улочки спорили сами с собой в монотонном круговороте истории. Необъяснимые противоречия присутствовали в пыльном налёте городских стен. Своей тенью они напоминали о бывшем великолепии архитектурного замысла.

Этот вид показался Дави продолжением Италии, но внутренние и внешние факторы оборвали эту логическую связь.

Он плохо знал мировую историю; в Штатах делался упор на колониальный период и войны Севера с Югом.

Вспомнив бабушку, он ощутил её слова в сердце, обоснованные логикой разума:

«Если бы не кровавые последствия Первой мировой, мы бы никогда не покинули Анатолию… Если бы не начало Второй войны, я бы не бежала из прекрасной Италии. Эти земли одинаково мне родны и дороги».

В голове Дави зародился ритм мелодии, возникшей ещё в Милане.

Он закрыл штору, отошёл от окна и, достав свой лэптоп, начал поиски электронной студии.

Жанна, приоткрыв глаза, увидела его, внимательно всмотревшегося в экран:

– Доброе утро, ищешь билеты в Амасию? – поинтересовалась она.

– Нет… Сейчас есть более важное дело – записать трек. Музыка… Понимаешь?

– Понимаю…

– Доброе утро, – ответил он.

Вчера Жанна долго рассказывала о Симоне. В честь отца он назвал своего сына Вардан. От дедушки Вардана ей достался альбом Аннет, а точнее, всё, что от него уцелело.

Дави слушал историю с особым интересом, потому что в школьных сочинениях Аннет были упоминания о мальчике и его семье по другую сторону монастыря.

Он решил не говорить об этом сейчас. Дотрагиваться до альбома бабушки и переворачивать старые страницы её детства показалось ему чем-то невероятным. То, о чём она рассказывала, о чём скучала и о чем жалела, было выражено в каждом обесцвеченном временем рисунке.

– Ты слышал арабскую молитву под утро?

– Сквозь сон… Она мне не помешала.

Сфотографировав экран несколько раз, он выключил компьютер и отправился в ванную.

Уже в дверях Дави кинул фразу как будто невзначай:

– Я напишу тебе, – проронив эти слова, он направился по адресу продюсерской студии, в которой находились лучшие установки японского и немецкого производства.

Жанна встала с небольшого одноместного диванчика и подошла к окну. Провожая Дави взглядом, она остановила внимание на дворике, где уже подметали и расставляли всё по своим местам, готовясь к открытию ресторана.

Она привела себя в порядок, переоделась и поспешила вниз. Выбрав на завтрак сырный омлет и фильтр-кофе, Жанна мысленно обдумывала план на ближайшие дни: «Раз пока они никуда не едут, стоит прогуляться по туристическим местам и заглянуть в местные магазинчики».

Сделав несколько отметок в путеводителе, она попросила счёт.

Узнав от официанта, что за ресторан и проживание расплачивается Дави, Жанна оставила лишь чаевые.

У барной стойки Роберт и Айк щепетильно разбирали какие-то бумаги.

– Ваши армянские друзья имеют такой же бизнес в Италии. Поэтому с ними в евро расплачиваться придётся, – заметил напоследок официант.

Жанна вышла за калитку и направилась на главную улицу, вдоль которой ездил красный трамвайчик.

Дави в тот вечер так и не появился. Ближе к рассвету он отправил сообщение о том, что работа в студии займёт у него несколько дней.

Экран телефона засветился в темноте. За окном звучала утренняя молитва.

В это утро Жанна не смогла вернуться в сон. Достав дневник-тетрадь, купленный в сувенирной уличной лавке, она написала первые строки:

«…Лимонные сады, Стамбул и Константинополь… Молитвы Вавилона».

16