Линия перемены дат

В городе его ждала вторая неприятность. Когда он вошел в свой кабинет, дежурный доложил: — Никифор Сергунько для допроса на сегодняшний день не мог быть вызван. Знакомые, у которых он останавливался в Северогорске, сообщили, что старик ушел в тот же вечер, когда вернулся с допроса. Больше не появлялся. Куда и зачем он идет — не сообщил.

6. ПРИКАЗ МОНОПОЛИИ

У джентльмена за большим бюро в просторном кабинете стиля модерн холеное моложавое лицо рождественского деда блаженной памяти эпохи процветания Соединенных территорий. Коротко подстриженные, крашеные усики оттеняют брюзгливо оттопыренную нижнюю губу. Гладко зачесанные редеющие седые волосы разделены посредине безукоризненным пробором. Переносицу кривого, как клюв кондора, носа оседлало пенсне с прямоугольными стеклами. За ними видны увядшие бледно-голубые глаза директора Компании, одного из заправил мировой монополии Лепон энд Немир.

Мистер Гаррисон недоволен. Если бы не воля всемогущего мистера Лепона, он давно был бы в Мэй-Уэст, на своей фешенебельной яхте. Вместе с мисс Анжеликой… Такая забавница. И это в семнадцать лет! Грехи… Благо, точная, страдающая попеременно всеми модными болезнями супруга директора проводит летний сезон в Леандо. Океан — вполне безопасное расстояние между двумя соединенными во имя бога любящими существами… А здесь извольте торчать в душном, лязгающем всеми мыслимыми видами транспорта Новом Городе.

Холеная, с голубыми склеротическими венами рука директора нервно вертит золотое вечное перо.

— Экий наглец. Заставляет себя ждать. Да за такие деньги на брюхе ползают быстрее…

В дверях неслышный вырос секретарь. Мистер Гаррисон не держал служащих женского пола. Таков стиль. Соблазн, упаси боже. Ведь он — член правления святой апостольской евангелистской конгрегации. Кроме того, в стране, благодарение господу, и так достаточно молодых людей, вышколенных в колледжах в духе веры во всемогущество таллера.

— Мистер Бэндит, — доложил секретарь.

— Просите.

Не успел Гаррисон закрыть рот, как в дверь протиснулся рослый, начинающий толстеть субъект. На мистере Бэндите модный серый, в крупную клетку, грубошерстный костюм, узел яркого галстука между короткими тупыми хвостиками воротника. На костлявых сильных пальцах кольца. Множество колец. Мистер Бэндит с некоторых пор любит блеск. Бояться теперь некого… Обширная плешь мистера тщательно зачесана реденькими волосиками от уха до уха. Не дожидаясь приглашения, мистер Бэндит, согнувшись складным ножом, уселся в кресле против директора. Гаррисон еле подавил закипавшее раздражение.

«Спокойствие… Хозяин не рекомендовал волноваться. На этот раз дело особенно щекотливое. Для ведения таких дел выбирают вполне своего человека, а для исполнения — такого, как этот…»

Лицо мистера Бэндита являло портрет законченного мерзавца. Длинное, скуластое, с крупным, испещренным красноватыми пятнышками носом, узкими жабьими губами и массивным, похожим на неопрятную пятку подбородком. Две глубокие складки от носа к подбородку будто приоткрывали страничку весьма сложной биографии мистера. Непроницаемые, настороженные глаза умного негодяя… Да, много пришлось потрудиться мистеру Бэндиту на ниве борьбы с частной капиталистической собственностью. Как раз в тех пределах, которые наказываются законами Соединенных территорий от бессрочной каторги до электрического стула включительно. Наконец, он был замечен и оценен настолько, что ему позволено сейчас вот так, развалившись, сидеть в кресле против одного из самых влиятельных директоров мировой монополии.

Бэндит придал своей малофотогеничной физиономии выражение благолепного внимания.

— Мы получили сведения, что в руках этого, как его…

— Ганса Мюльгарта, — подсказал Бэндит.

— Да, в руках этого Мюльгарта важный документ. Правление решило доставить его сюда.

— Не разумней ли обождать? У него кончается срок контракта. Он болен. Тогда документ достанется нам без хлопот.

— Это нас не интересует. Когда он подохнет досрочно, нам станет известно. А документ должен быть здесь поскорее. Можете пообещать любую сумму, в разумных пределах, конечно, этим бездельникам — агентам разведывательного бюро, торчащим в Северогорске. От содержания документа может зависеть изменение большой политики в отношении восточного района России. Сообщите им, что сверх обычной платы они могут рассчитывать на благодарность монополии.

— Не так-то легко, особенно сейчас, когда красные поставили везде на побережье посты наблюдения и усилили охрану морской границы… Подходить в такое время неразумно. Лучше дождаться туманов. Это безопасней. А в политике я не разбираюсь. Это не мое дело…

— К черту трудности, к черту туманы! Я вижу: неразумно платить вам столько, сколько платят председателю сенатской комиссии…

— Вы, надеюсь, не думаете, что я трус? — Бэндит сделал невольную попытку приподняться. На челюсти заиграл желвак.

Гаррисон пожал плечами.

— Сидите. Разбогатев, человек ищет покоя и избегает трудностей, — философски заметил он.