Линия соприкосновения

— Хорошо, последний.

— А вы встречали во Вселенной тех, кто говорит с вами так же, как вы с нами?

— То есть?

— Есть ли во Вселенной цивилизации более могущественные, чем вы?

Палмер долго молчал, потом медленно проговорил:

— Мы оперируем в пространствах нескольких вселенных — в Мультиверсуме. Логично предположить, учитывая бесконечное множество существующих вселенных и мультиверсумов, что имеются цивилизации, опережающие нас в развитии.

— Вы входили с ними в контакт?

— Для того, чтобы вступить с кем-либо в контакт, необходимо одно обязательное, но достаточное условие — желание хотя бы одной из сторон. Без оного ничего никогда не получится. И уж позволю себе пояснить вам, что даже если мы встретим цивилизацию равную или более развитую, чем мы, то вряд ли будем заинтересованы в контакте. Мы сами по себе вполне самодостаточны. До свидания и поспешите — у вас в запасе сорок минут.

Палмер повернулся и медленно побрёл вдоль берега. Айво шагнул было вслед и протянул руку, чтобы его задержать, но был остановлен Сноу.

— Всё, довольно. Уходим.

Блумберг замер и с сожалением смотрел на удаляющуюся сутуловатую фигуру лжеполковника. Потом он развернулся и быстрым шагом догнал Сноу и Нуаре. Астронавты покинули берег, скрывшись в чреве исполинского дирижабля. Пройдя по коридору в уже знакомую им каюту, они сели в кресла. Стены вновь стали прозрачными, и путешественники смогли наблюдать, как дирижабль вылетает из огромной синей горы и, набирая головокружительную скорость, удаляется от неё. Гора эта имела форму пирамиды.

Минут через десять скорость упала, в пределах видимости появилась знакомая двухсотметровая мачта, и дирижабль причалил к ней.

Астронавты, оказавшись на высотной металлической площадке, сразу увидели валяющийся обрывок фала и клубящиеся вокруг светотени. Бросив прощальный взгляд на Стальную планету, они по очереди нырнули в светящиеся всполохи портала и исчезли.

Прошло несколько минут, и на площадку спланировала огромная гарпия. Она тяжело опустилась на одну из перекладин мачты и сложила трёхметровые крылья. Почти сразу на площадке из ниоткуда появился Палмер. Он безбоязненно подошёл к гарпии, прислонил трость к мачте и погладил голову огромной птицы.

— Ну, что, Бенну[49], поработаем еще? Устала, да? Ну, ничего, ничего, крошка моя… Там ты не будешь одна. Там ведь и Монту[50], и Тот[51], и Хор…[52] А я позже вернусь и заберу вас от этих дикарей, хорошо? Но если произойдёт что-то из ряда вон выходящее — вы все знаете, как активировать портал и связаться со мной. Обрати, пожалуйста, особое внимание на женщину — Эстель Нуаре. Сдаётся мне, что она намного интереснее, чем хочет казаться, а земные наивные агенты не видят её двойного дна. Так, Бенну, позволь я немного покопаюсь у тебя внутри…

Палмер прикоснулся к груди птицы, и там открылась небольшая панель управления. Засветился объёмный цветной дисплей.

— Как же неудобно программировать модели, переделанные для работы в трёхмерном мире!.. — проворчал он и стал медленно касаться кнопок, не забывая другой рукой поглаживать голову гарпии. По небольшому объемному экрану побежали странные символы и знаки, зазмеились непонятные графики.

Острые и безразличные глаза птицы-андроида смотрели в синеватую многомерную даль Стальной планеты.

Глава 5

В Большой галерее пирамиды Хеопса по-прежнему было людно. Одни группы туристов, упорно сопя, карабкались вверх по крутой и узкой лестнице, стремясь поскорее добраться до таинственной Камеры Фараона, другие спускались вниз, обмениваясь впечатлениями и заглядывая друг к другу в экраны коммуникаторов, где были запечатлены голографические снимки интерьера седьмого Чуда света. Примкнув к одной из таких групп, астронавты благополучно спустились вниз, прошли по горизонтальной галерее и вскоре вышли наружу в душноватый египетский вечер. Несмотря на начало декабря, холода и бури в Европе, здесь погода стояла тёплая и безоблачная. Огромное оранжевое солнце садилось на западе, медленно утопая в янтарном песке горизонта. Служащие и охрана поторапливали последних посетителей: скоро Пирамида закроется на ночь. Ручеёк туристов, извиваясь и огибая огромного Сфинкса, тянулся к стоянке больших туристических флаеров, курсирующих между Каиром и Гизой. Конокомовцы и Нуаре в своих пляжных шортах, майках и шлёпанцах не слишком выделялись на фоне разношёрстной, пёстрой и многоязычной людской массы, которая была поглощена созерцанием вечных пирамид и Сфинкса.

— У меня совершенно сел коммуникатор, — вздохнул Сноу, на ходу посмотрев на экран.

— Уж не собираешься ли ты звонить Дон Кимуре?

Ричард поднял бровь:

— А что?

— А то, что прежде чем докладывать, надо обсудить, что мы будем говорить директору, а что… ну-у-у… не сочтём нужным предавать огласке.

— Одно дело — предавать огласке, и совсем другое — информировать КОНОКОМ. Надеюсь, ты улавливаешь разницу.

В это время спутники подошли к Сфинксу. Блумберг задрал голову, глядя на гигантскую скульптуру, снял бейсболку и взъерошил светлые кудри.