Линия жизни

– Видишь ли, моя мать по образованию историк и специализируется на изучении современного фольклора. Так вышло, что восстановление исходной версии легенды о Йенсе было частью её дипломной работы. Я был совсем маленьким, когда мама брала меня с собой в архив, где она изучала сохранившиеся записи о Йенсе, включая редкие упоминания о нём, его приближённых и немногих последователей. Эти тексты стали для меня сродни детским книжкам. Из них в последствии и была по крупицам восстановлена история, которую я тебе поведал. Конечно, уже будучи подростком я перечитывал этот, особенно любимый мною, труд моей матери, поэтому достаточно хорошо его запомнил. Хотя в некоторых местах я, наверное, приукрашивал и слегка перебарщивал с отсебятиной, но основную суть постарался передать без лирических отступлений, максимально близко к тексту, что называется.

На последних словах Кир немного засмущался и стыдливо отвёл глаза.

– Мама – историк, – задумчиво протянул Марк, – потрясающе! Современный фольклор – это же так увлекательно. И ты в этом всём с самого детства. Теперь понятно, откуда ты такой загадочно-интересный!

– Ты, наверное, хотел сказать невыносимо занудный, – флегматично заметил Кир, недоверчиво посмотрев на своего расплывающегося в улыбке приятеля.

– Нет, я говорил совершенно искренне, – поспешил заверить Марк. – Вообще я даже завидую, что тебе удалось столько всего перенять от матери. Так и представляю себе, как в перерывах между работой молодая мама беседует со своим малышом, только начинающим делать первые осмысленные шаги.

– А ведь мне этого так не хватало, – с горечью добавил Марк. – Мои родители были совсем не такими…

Повисла недолгая пауза, пока двое вскользь просматривали самые дорогие воспоминания из детства.

– Да, моя мать постаралась на славу, – с благодарностью в голосе произнёс Кир, – осталось понять, что теперь делать со всем этим багажом…

«Уважаемые пассажиры! Поезд номер 641 «Узловая – Медицинская-1» отправляется со второй платформы. Просьба провожающим покинуть вагоны, а пассажирам занять свои места. Желаем вам приятной поездки».

– Теперь и медицинский рейс от нас удрал, – радостно объявил Кир. – Но, думаю, это даже к лучшему: следующий поезд в этом направлении поедет не скоро, и нам его дожидаться не с руки – мы и так тут изрядно задержались – так что можно смело вычёркивать медицинское образование из списка потенциальных маршрутов.

Кир неожиданно разулыбался и, вскочив с кресла точно непоседливый ребёнок, объявил:

– Пришла пора сделать важнейший выбор, друг мой, ты готов? – и, не дожидаясь ответа, Кир широким уверенным шагом пошёл вдоль пустых касс в поисках кассира.

– Знаешь, после твоих воодушевляющих историй, мне кажется, я уже ни к чему не готов, – ответил Марк, как только нагнал своего приятеля.

Они до конца прошли вереницу касс и, убедившись, что все окошки кроме того, что занимал пассажир с двумя чемоданами, абсолютно пусты, вернулись обратно.

– Ой, да брось! – подбадривал Кир. – Наше единственное препятствие на пути к светлому или не очень будущему только этот мужчина, оккупировавший единственную рабочую кассу почти с момента нашего появления здесь.

– И правда, тот самый, – удивился Марк, разглядывая мужчину в коричневом костюме-тройке, – я-то думал, он уже давно уехал.

Они медленно приближались к пассажиру с недовольным усатым лицом и Кир, дабы не огорчать его ещё больше перешёл на шёпот.

– Ага, как же, уехал, – с видом опытного стратега зашептал Кир. – Пока мы с тобой общались, он тут стоял и что-то бойко выяснял. Я всё ждал, пока он хотя бы от кассы отойдёт, чтоб очередь не создавать, но похоже завершить наконец-таки выбор маршрута не входит в его ближайшие планы.

Приятели подошли почти вплотную к начинающему багроветь от недовольства мужчине. Только теперь он обратил на них внимания и окинул недобрым оценивающим взглядом, подвигая плотнее к стенке кассы свои туго набитые коричневые чемоданы.

В этот момент за стеклом кассы появилась вторая девушка. Потеснив свою напарницу, она на ходу поправляла волосы и улыбку, словно готовясь предстать на светском рауте. Вся её приятная наружность выражала искреннюю доброжелательность, но очаровать разгневанного ожиданием пассажира, ей, увы, не удалось.

– Ну, наконец-то, – громко заговорил грозный усач, – сколько вас можно ждать? Такое ощущение, что я не кассира поопытнее попросил позвать, а какого-нибудь начальника станции.

– Прошу прощения, – оправдывалась, огорчённая неэффективностью женских чар, кассирша, – пришла, как только освободилась.

Усы разгорячённого пассажира поднимались и опускались в такт недовольному сопению – немому свидетельству того, что пора бы поскорее перейти к делу. Опытная сотрудница этот знак довольно быстро распознала и уже без всякого кокетства приступила к работе.

– Ваше полное имя?

– Тито Кальк, – сбавив злобу в голосе, ответил пассажир. – Ваша напарница уже дважды меня спрашивала, вы записывали б что ли.

Кассирша ловко забегала пальцами по клавишам и, не обращая внимания на замечания Калька, продолжила задавать вопросы: