Линни: Во имя любви

— Я не хочу больше ничего слышать, — прошептала я, но Сомерс не обратил на это внимания.

— …отправляясь на свои похождения, он брал меня с собой. Сначала отец заставлял меня смотреть, как он вскакивает на каждую сучку. Он питал слабость к женщинам низшего сословия. Таким, как ты, Линни. Через некоторое время я уже с удовольствием наблюдал за унижениями, которым он их подвергал.

Я продолжала качать головой, желая, чтобы он замолчал. Но Сомерсу, кажется, нравилось видеть мои муки, и он пересказывал самые отвратительные подробности. Я прижала ладони к ушам, закрыла глаза и склонила голову.

— Наконец он попытался заставить меня принять участие в своих забавах. — Сомерс говорил громко и отчетливо. У меня не было никакой возможности отгородиться от его слов. — Отец держал меня возле себя, словно ручную обезьянку, иногда гладил, время от времени бросал мне вкусный кусочек, но не давал и шагу ступить без его ведома. Даже после смерти он не позволил мне жить так, как мне хотелось. Он знал, что меня с раннего возраста мало привлекали женщины. По сути, это он снабжал меня мальчиками, к которым у меня проснулся аппетит. Но в своем завещании он указал, что я должен быть женат, чтобы получить по праву полагающееся мне наследство. Это было на него похоже — посмеяться надо мной в последний раз из могилы. Выходит, что ты оказала большое влияние на мою жизнь, Линни. Сначала ты убила моего отца, затем дала мне возможность получить наследство. В действительности ты позволила мне стать свободным. Дважды.

После этих слов Сомерс замолчал.

Я убрала ладони и открыла глаза. Возле моих ушей и вспотевшего лба жужжали москиты. Сомерс смотрел на меня почти весело, склонив голову набок. Его глаза горели, словно он удивлялся своему везению. Я опустилась на колени возле его кровати.

— Так отблагодари меня, Сомерс. Отпусти меня. Позволь мне забрать Дэвида и исчезнуть.

Я схватила его за руки. Они оказались совсем ледяными.

— И ты больше никогда о нас не услышишь. Я больше ни о чем не стану тебя просить.

Сомерс медленно покачал головой, словно я была непослушным ребенком, пойманным за кражей сладостей.

— Ты не понимаешь, Линни? Ты же всегда была такой сообразительной девочкой. — Он освободил свои руки из моих ладоней. — Я не могу довериться тебе настолько, чтобы позволить тебе уйти. И я не могу доверить тебе нашего сына. Единственный возможный для меня выход — это убрать тебя так, как полагается, законным путем, чтобы в будущем ни у кого не возникло вопросов.

Теперь он смотрел на меня не мигая, словно змея.

— Я позабочусь, чтобы доктор Хаверлок как можно скорее приготовил все необходимые бумаги. Конечно же, его не придется долго уговаривать. Одного взгляда на тебя достаточно, чтобы убедиться в том, что тебе необходим специальный уход. Что же касается Дэвида… Я буду воспитывать его так, как сочту нужным. Мне не понадобится много времени, чтобы сделать его таким, каким он должен стать.

Сомерс попробовал было снова рассмеяться, но тут же закашлялся и задрожал.

Я смотрела на него, на его трясущееся тело, на усы, увешанные пенными клочками слюны, и мне вдруг показалось, что его лицо приняло злобное выражение, совсем как у его мертвого отца. Я потерла глаза, но наваждение не исчезло. По ужасному стечению обстоятельств злая рука судьбы, когда-то направившая меня на Роудни-стрит, теперь привела меня в эту комнату. Я поднялась на ноги и, спотыкаясь, отошла от кровати. Я в ужасе смотрела на человека, который был моим мужем. Я знала, какой властью он был наделен. Знала, что его изощренная ненависть, развратность и злобность с каждым годом будут только усугубляться.

Этот человек мог уничтожить меня и получить власть над моим сыном.

Я должна была помешать тому, что он собирался со мной сделать. Я должна была защитить своего ребенка.

Я знала, что сейчас самое подходящее время. Ночью я не сомкнула глаз, но, несмотря на это, встала с кровати рано утром и приняла ванну. Я не чувствовала усталости. Я закурила трубку, но только чтобы предотвратить болезненные судороги. По моей просьбе Малти уделила особое внимание моей прическе, и я тщательно выбрала наряд. Сев за туалетный столик, я посмотрела на себя в зеркало. Теперь я понимала, что чувствовала Фейт в свои последние дни в Симле. Когда ты полностью уверен в том, что сейчас должен сделать, ощущаешь небывалую легкость, словно тяжелая ноша свалилась с плеч. Я знала, что иного пути у меня нет.

Малти странно на меня посмотрела.

— Мэм Линни? Я не понимаю.

— Чего ты не понимаешь? — я повернулась к ней.

— Прошлым вечером вы казались такой расстроенной, когда возвратились из комнаты саиба Инграма. А сегодня вы спокойны. Я не видела вас такой уже очень, очень давно. И что я вижу у вас на лице, мэм? Кажется, это счастье. Но такое невозможно в этом печальном доме.

Я улыбнулась ей.

— Это не счастье, Малти. Еще не счастье. Но у нас все впереди. Мы должны зажечь новые огни, чтобы осветить себе путь в будущее.