Лёлита или роман про Ё

Фример — я после объясню, что это…
В бокалах молодое божоле,
и белый снег сиреневого цвета
на голубой из космоса земле.
И серый лёд. И серебристый иней.
И в дымке фиолетовая даль.
И взгляд — то ли зелёный, то ли синий —
то ль в зазеркалье, то ли в прериаль…

* * *

И были две недели рождества.
И две недели волшебства — влюблённо.
И падал снег, что белая листва
с небесного невидимого клёна…
И были слёзы вслед, и нежность меж,
и будут будни — не всегда же чуду.
А у меня остался хлеб: поешь?
И чай — попьёшь? И спи. А я не буду…

Нежная королева

ну и я — чуть слышно — в левую —
не в ланиту, что ты! — в длань…
только снежной королевою —
вдруг — не стань,
только как его — играючи
и шаля — не укради —
так уж больно было давеча
там, в груди…
только не студи молчанием —
выстудишь, и мне каюк —
слишком я знаком с отчаяньем —
хватит вьюг,
слышишь? будь весенней, летнею,
грозовою, но — собой…
эти — увенчают сплетнею,
а ты — пой!
пой им, Герда, пой, красавица,
пой, мой свет — из уст в уста…
как же мне твой голос нравится, а —
устал —
крайности и оконечности
всё привычней стало петь —
я ж не Кай, мне новой вечности
не успеть —
слышишь? — жалобно и выспренне
в предвкушеньи немоты
зазвучал мой голос искренний,
ну а ты —
спи… я над тобою плаваю —
ниже звёзд — и как в искуп —
потерпи — целую правую —
возле губ

* * *

Воздух морозный не вязок, не едок,
вся в мандраже, в круговерти, в снегу,
жизнь улыбается мне напоследок —
как же я ей не ответить могу?
Радость не в радость, но так или эдак
весь в январе, в мишуре снегирей,
я улыбаюсь судьбе напоследок —
чтобы таким и запомниться ей.
Вижу знакомых и слышу соседок,
шепчущих вслед и орущих почти:
ох и неладное с ним напоследок!..
что ж они лыбятся, мать их ети?..

Рождественская

А этот — есть. Без рая и без ада.
Смешной старик с замашками плебея:
ему зачем-то непременно надо
мне доказать, что я слегка слабее.
Казалось бы: кому какое дело?
Я что — торчу пикетом возле храма?
Чего ты как начальник подотдела
очистки — Клим Чугункин из Бергамо —
желаешь, чтобы все!.. Да на здоровье.
Вон — все: сплотились в кучу, держат свечи.
И в каждом взоре чаянье коровье.
И в каждой речи блеянье овечье.
А я — я, можно? — сам? Без верховодства,
без снисхожденья? В смысле, соучастья…
А он желает рабства. В смысле, скотства…
И всё суёт мне в рот своё запястье.
И, вызывая слюнопрободенье,
жуёт лимон, поплёвывая цедрой,
и шепчет — или у меня виденья? —
ты попроси, я по субботам щедрый.
И до рассвета топчется у двери,
сличая наше нетто с ихним брутто…
Он отнял у меня её и верит,
что вправду — отнял, и что это круто.

И снова рождественская