Лионель Линкольн, или Осада Бостона

— Это одинъ несчастный человкъ, полуюродивый, но совершенно безобидный, — отвчалъ хромой старичокъ. — Солдаты ушли въ кабакъ и взяли его съ собой, чтобы потшиться надъ его слабоуміемъ; то съ нимъ длаютъ часто. Напрасно все это допускается и терпится начальствомъ. Если такъ будетъ продолжаться, то послдствія будутъ самыя плачевныя. Солдаты здсь до невозможности распущены, позволяютъ себ ршительно все. Съ такими вотъ нижними чинами и съ такимъ командиромъ, какъ полковникъ Несбитъ, скоро дойдетъ до того…

— Мой друтъ, мы этотъ разговорълучше пока оставимъ, — сказалъ офицеръ. — Я самъ служу въ полку Вольфа и позабочусь о томъ, чтобы виновные въ этомъ дл понесли должное наказаніе. Вы мн въ этомъ безъ труда поврите, когда узнаете, что я самъ бостонскій уроженецъ. Но я давно не былъ на родин и перезабылъ вс здшнія извилистыя улицы. Не знаете ли Вы, гд здсь домъ мистриссъ Лечмеръ?

— Это домъ очень извстный въ Бостон,- отвчалъ хромой старичекъ. Голосъ его зазвучалъ совсмъ по другому, когда онъ узналъ, что съ нимъ говоритъ землякъ и согражданинъ. — Вотъ этотъ самый Джобъ какъ разъ занимается комиссіями, онъ васъ съ удовольствіемъ туда проводитъ. Вдь вы его избавитель! Проводишь, Джобъ?

Парень, вырванный изъ рукъ мучителей, дйствительно былъ похожъ не то на идіота, не то на юродиваго. На вопросъ хромого старика онъ отвтилъ недоврчиво и уклончиво:

— Мистриссъ Лечмеръ? О, да, Джобъ знаетъ туда дорогу. Онъ дойдетъ туда съ завязанными глазами, но только… только…

— Что еще — только, дуракъ? — воскликнулъ нетерпливый хромой.

— Только днемъ.

— Съ завязанными глазами, но только днемъ? Каковъ болванъ! Вотъ что, Джобъ, изволь итти и проводить этого джентльмена на Тремонтъ-Стритъ безъ всякихъ дальнйшихъ разговоровъ. Солнце только что закатилось; ты успешь туда сходить и вернуться домой спать, прежде чмъ часы на Ольдъ-Саутской колокольн пробьютъ восемь.

— Зависитъ отъ дороги, по которой пойдешь. Вамъ, сосдъ Гопперъ, я увренъ, понадобилось бы не мене часа, чтобы только дойти до дома мистриссъ Лечмеръ, потому что вы пошли бы, вроятно, по Линта-Стриту, Пренсъ-Стриту и черезъ Сноу-Гилль, да, можетъ быть, нсколько времени побыли бы на Коппсъ-Гилльскихъ могилахъ…

— Убирайся ты со своими могилами, дуракъ! И что это у тебя за мрачное настроеніе! — воскликнулъ хромой, проникнувшійся участіемъ къ своему молодому согражданину. Онъ и самъ бы съ съ удовольствіемъ его проводилъ, если бы не мшала хромота. — Послушай, — прибавилъ онъ, — теб должно быть хочется, чтобы этотъ джентльменъ вернулъ гренадеръ обратно и поручилъ имъ тебя образумить.

— Не стоитъ относиться строго къ этому жалкому молодойу человку, — сказалъ офицеръ. — Я пойду одинъ и дорогой самъ припомню, какъ надо пройти, а если окажусь въ затрудненіи, то спрошу у кого-нибудь изъ прохожихъ.

— Если бы Бостонъ былъ тмъ прежнимъ Бостономъ, какой вы знали раньше, вамъ бы встрчались прохожіе на каждомъ шагу, и вы узнали бы отъ нихъ все, что вамъ нужно, но посл недавней рзни здсь въ город жители перестали выходить по вечерамъ изъ домовъ. Вдобавокъ, нынче еще суббота, а эти безобразники даже субботы не постыдились и учинили дебошъ. Они становятся разъ отъ разу нахальне.

— Я еще очень мало знаю своихъ товарищей и не могу судить о нихъ вообще по одной этой сцен, сэръ Меритонъ, идите за мной. Я не боюсь заплутаться. Думаю, что дорогу мы найдемъ.

Меритонъ взялъ въ руки чемоданъ, который онъ все время несъ, но во время разговора поставилъ на землю, и оба уже хотли итти, какъ вдругъ юроднвый неуклюже пододвинулся къ офицеру и уставился на него, какъ будто желая всмотрться въ черты его лица и опредлить, заслуживаетъ ли онъ доврія.

— Джобъ проводитъ офицера къ мистриссъ Лечмеръ. — сказалъ онъ, — если офицеръ не позволитъ гренадерамъ схватить опять Джоба на обратномъ пути изъ Нордсъ-Энда.

— Ахъ, вотъ какъ! — засмялся офицеръ. — Дурачекъ идетъ на сдлку, ставитъ свои условія. Это очень умно. Хорошо, я согласенъ, но только прошу ни на какія могилы меня не водить, я не желаю любовагься на нихъ при лунномъ свт, иначе я позову къ себ на помощь не только гренадеръ, но и легкую пхоту, и артиллерію, и вс роды оружія.

Съ этой шутливой угрозой офицеръ пошелъ за своимъ проворнымъ путеводителемъ, простившись съ услужливымъ хромымъ бостонцемъ, который долго кричалъ вслдъ юродивому, чтобы тотъ шелъ самой прямой дорогой. Молодой проводникъ шелъ такъ быстро, что офицеръ едва успвалъ окидывать бглымъ взтлядомъ узкія, извилистыя улицы, по которымъ они проходили. Однако, офицеръ усплъ замтить, что они идутъ черезъ самую грязную и плохо обстроенную часть города. Какъ онъ ни старался что-нибудь тутъ припомнить, не припоминалось ничего. Меритонъ шелъ сзади своего барина по пятамъ и все время жаловался, что дорога очень плохая, и что очень долго итти. Накенецъ, и самъ офицеръ сталъ сомнваться въ добросовстности проводника.

— Неужели у тебя ничего лучше не нашлось показать своему земляку, черезъ семнадцать лтъ возвращающемуся къ себ на родину? — воскликнулъ онъ. — Веди насъ улицами получше, если такія въ Бостон имются.