Земшар в моей котомке.
Меня потомки,
Слышу я, зовут.
(Василии Вернадский. Коснись травы)
Я предпочёл узреть мельком
У девушки, сидящей в сквере,
Полоску тела меж чулком
И юбкою, как свет под дверью.
(Евгений Блажеевский. Тетрадь)
В жизни сделал я вывод такой,
Что дурак только в сказках удачлив.
(Анатолий Богданович. Возвращение птиц)
Слово баба — не укор,
Баба — крепость, баба — сила,
Аппетитно с давних пор
Русь его произносила.
Слово баба из стихов
Удалил один редактор.
Баба — лучшее из слов,
Баба — это как реактор.
(Виктор Боков. Ельничек-березничек)
Бюст у капусты
В изумруде.
Люблю её
Тугие груди!
(Виктор Боков. Стёжки-дорожки)
Голова, ты нынче — дура,
Я не дам тебе за это
Ни Тибулла,
Ни Катулла...
Переваривай газету.
(Анатолий Брагин. Русская печь)
На ворохе пшеницы
Украинки сидят...
Но только полом слабым
Ты их не называй.
Тут есть такие бабы —
Хоть сваи забивай.
(Анатолий Брагин. Русская печь)
Москва начиналась с холма,
потом снизошла на болото.
(Лариса Васильева. Москворечье)
Гвоздь был прямой.
Прямой, как гвоздь.
(Сергей Викулов. Избранные произведения)
На мебель испилена роща,
В шкафу отражается тёща.
(Роберт Винонен. Вертикаль)
Душа беременна строкою,
Да разродиться духу нет.
(Виталий Волобуев. Песня жаворонка)
Хоть порою в сужденьях нелепен,
Мчу сквозь жизнь, закусив удила.
Я из глины богами не леплен —
Меня мамка на свет родила,
Оттого-то в грохочущем голосе
Прорывается бабья грусть.
(Александр Гаврилов. Звёздная борозда)
Голосили под гитару
Две Анюты и Иван.
Они пели «Тары-бары»,
«Фу-ты, ну-ты», «Та-ра-рам»...
Этой паре подпевали
Две Парахи и Илья,
Они пели «Трали-вали»,
«Ухи ахи», «Тра-ля-ля».
(Пётр Герасимов. Утренний край)
Взаправду жизнь моя
Порою крепко била.
И мне моя любовь
Когда-то изменила.
Ну ладно.
Ну и пусть
Случались передряги.
Зато какой я груздь
Вчера нашёл в овраге.
(Виктор Гилев. Подовый хлеб)
А встретит милая моя,
Лишь ей откроюсь покаянно.
С ней — по колено все моря
И чуть повыше океаны.
(Александр Говоров. Курский соловей)
Вымирает радость в мире...
Из-под лавки достаю
двухпудовку, то есть гирю,
и с размаху — в стену бью!
Тишина...
(Глеб Горбовский. Черты лица)
За кочкой прячется лешак,
Над головой хохочет филин,
Ему добавить бы извилин,
Не хохотал бы, как дурак.
(Анатолий Горбунов. Звонница)
Пришла пора раскрыть букварь
Могучий антипод эстетства.
(Лидия Григорьева. Майский сад)
Надо делать хорошие вещи —
Табуретку, сапог или стих.
(Анатолий Гриценко. Над порогом моим)
Должно быть, движутся едва
в предгрозье, в духоте ночей
осоловелая сова
и осовелый соловей.
(Владимир Грядовкин. Разнотравье)
Я лопухам читал свои стихи,
И слушали они, развесив уши.
(Иван Данилов. Поздние соловьи)
Адам был добр. Не чувствуя измены,
начав свой путь с творения добра,
ещё в преддверьи натуральной мены
не пожалел для женщины ребра.
(Даниил Долинскии. Вторая половина дня)
Беспомощные лезут рифмочки,
Все парные, как будто лифчики.
(Сергей Донбай. День)
Пускай я избранник не лучший,
Пускай, за тобой волочась,
В твои первозданные кущи
Я нёс социальную грязь...
(Василий Забелло. Ледостав)
Бальзак и Паганини,
безвестный Эдгар По
толпились как-то ныне
у местного сельпо...
И небо им с овчинку
казалось в этот раз.
Хотя бы четвертинкой
их кто сегодня спас...
Устав от потрясений
и горестей земных
один Сергей Есенин
заботился о них.
Трезвея в «Англетере»,
всё зная наперёд,
он, в их бессмертье веря,
им выслал перевод.
(Анатолий Заяц. Вся эта жизнь)
Дарите чаще женщинам цветы,
Не бойтесь на букетик рубли истратить,
И будут лучше и стирать, и гладить,
И борщ готовить, стоя у плиты.
(Дина Злобина. Где цветут незабудки весной)
В мужчине жив завоеватель.
Так повелось из века в век,
Что дорогой ценой мы платим
За искусительный набег.
Но отдала в я всё же душу
Тому, кто дерзок и удал,
Кто монастырь бы мой разрушил
И храм любви бы созидал...
Завоеватель оробелый!
На варвара ты не похож.
Спят сторожа... А ты, несмело
В тень отступив, чего-то ждёшь.
(Елена Иванова. Трава не знает)
...чтоб корову ты доила,
Построить ферму нужно было.
Да запастись кормами впрок
На весь на долгий зимний срок...
Сенаж готовь или силаж,
Лузгу, фураж, соломонаж,
Свеклу, картошку, карбамид
И всё, что рацион велит.
(Татьяна Иноземцева. Осень в ладонях)
О женский ум! Уродство! Горб.