Лирика 30-х годов

Года прошли — и сердцу пособили,
И жар остыл неукротимых лет,
По наледям моей родной Сибири
Прошел мой путь, как узкий лыжный след.

В глухую ночь в тайге кричит сохатый,
За много тысяч верст он слышит соловья.
Так я иду, кругом снегами сжатый,
Но, знаю, близко выручка моя.

Два-три словца, в которых бродит солод,
Оставлю я, иль песенку одну, —
В седой тайге, где звездный край расколот,
Все будут славить девушки весну.

И, может быть, среди других, мне равных,
Пройду походкой медленной своей,
И невзначай строку повторит правнук,
Когда в снегах, как в думах, Енисей.

Ведь свет гостил в тех песнях небогатых,
Придет пора — я другу принесу
Сказанья давних дней о кедрах и сохатых,
Тайги сибирской дикую красу.

И этот край, прославленный и зримый,
Где каждый колос выстрадал я сам,
Как часть твоей судьбы неповторимой
Я по складам потомству передам…

Михаил Голодный

Юность

По Москве брожу
Весенней,
В гуле улица живая.
Профиль юности
Бессмертной
Промелькнул в окне трамвая.

Небо мая
Надо мною
Расплескалось в тихом звоне.
Профиль юности
Бессмертной
Тонет в синем небосклоне.

Боевой отряд
Проходит,
Боевое знамя рядом.
Профиль юности
Бессмертной
Тенью прянул над отрядом.

Рвется Щорса конь
В атаку.
Замер Щорс на ткани пестрой.
Профиль юности
Бессмертной
Пролетел над шашкой острой.

Что же это? Сон?
Виденье?
Молодость страны живая?
Профиль юности
Бессмертной
Промелькнул в окне трамвая.

У гроба Николая Островского

Спустите знамена! Трубач, не играй!
Мне хочется крикнуть: «Орленок, вставая!
Вставай, мой товарищ, мой друг боевой,
С врагами не кончен решительный бой!»

Но мертвый не скажет живым ничего,
И губы спокойны, как совесть его.
Сказал он, что думал, о бурях земли —
Рожденные бурей проститься пришли.

Идут они тихо, безмолвной толпой,
Им кончить придется решительный бой.
Идут они тихо, глядят на него,
И лица спокойны, как совесть его…

Взвевайтесь знамена! Трубач, не играй!
С орленком родимым прощается край!..

«Долго дорогая…»

Долго дорогая
Смотрит на меня,
С книгой засыпая,
Не гасит огня.

Вздрогнет с полуслова,
Взглянет в полусне,
Засыпая снова,
Улыбнется мне.

Улыбнется сладко,
Бросит взгляд тайком:
Все ли там в порядке
За моим столом.

Пусть молчу часами,
Пусть для всех — другой,
Для нее я самый,
Самый дорогой.

Самый, самый славный,
Лучших в мире нет.
Для нее я главный
На земле поэт.

Песня о Щорсе