Лирика

Смотри, смотри на гаснущие свечи,

Роняя с губ венок последних строф,

Ловец теней, седой могильщик снов.

Матушке

Как-то так незаметно

ты стала совсем седой.

Ты пахнешь теперь не духами,

а чем-то забытым

и небом после дождя.

Семенишь, уходя.

Провожаю глазами,

пока не скроешься

за углом.

Побежать бы следом,

по лужам,

как раньше,

давно-давно,

взять за руку

и повести в гастроном

пить томатный сок...

Но время,

это чертово гнусное время,

это

невыносимое

бремя -

это чьи-то жестокие руки,

рвущие жизнь на клочки,

как исписанные

не теми словами листки -

рвут

и бросают на ветер.

Рвут...

и бросают...

И невозможно вернуться,

и невозможно уйти,

и не остановиться

на полпути.

Я как в детстве -

скачу за тобой

на деревянной лошадке

и не понимаю,

почему же никак

никак

не могу догнать.

Мой город — птица

Мне виделось:

мой город — птица,

свободная белая птица,

летящая

на распластанных крыльях прожитых лет

куда-то

в неверное будущее,

туда,

где то ли костер поминальный,

то ли солнечный свет

неярко,

несмело

горит в замороженном небе;

где меня нет,

где меня уж давно забыли

или просто не помнили

никогда...

Мой город — птица,

сбитая временем на земь.

И тот, кто казался

свободным,

белым,

стремительным

там, в небесах, -

теперь, на земле,

оказался

серым,

поблеклым,

промокшим в дожде,

неподвижным и жалким

поделием таксидермиста.

Мы говорим с тобою не о том

Мы говорим с тобою не о том.

Мы говорим о том, что невозможно.

И не понять, что истинно, что ложно,

И не понять, чего мы снова ждем.

Да, хуже нет, чем ждать и догонять,

Но разница порой неуловима.

А что-то важное опять проходит мимо.

А что-то нужное нам снова не понять.

Мы растерялись где-то по пути,

Мы разменяли время на усталость.

Нас снова двое. Все, что нам осталось -

Не ошибиться выходом. Прости.

Я знаю все, что можешь ты спросить.

Ты знаешь все, что я могу ответить.

Ты видишь то, что можно б не заметить.

Я помню то, что можно бы забыть.

Как грустно знать, что нет у нас "потом",

Что во вчера уйдет и этот вечер,

Что так и не понадобились свечи...

Ах да... Прости... Я снова не о том.

Не будь моею навеки

Не смотри на меня и не слушай,

не готовь мне борщ, не покупай рубашки

не жди с работы и не будь моею навеки -

это все лишнее.

Просто сделай так, чтоб иногда, проснувшись,

я видел как ты прихорашиваешься перед зеркалом,

прежде чем опять уйти от меня навсегда

и вернуться завтра.

Не тебя называю милой

Не тебя называю милой,

Не к тебе прихожу ночами.

Потерялся я в жизни стылой

За рассветами и дождями.

В небе холодно тает просинь,

Отражая в себе ракиты.

Ты моя золотая осень,

Ты мой горький яд недопитый.

И твержу я как заклинание

Это имя, в котором нежность.

Неисполненные желания

Заметелит зимы снежность.

Однажды проснувшись...

Однажды проснувшись, понять,

Что время утратило силу,

Что время вдруг кинулось вспять,

Что время застыло

В стакане холодного чая, в часах, в рамке на белой стене,

Во мне.

Однажды проснувшись, понять,

Что времени, в общем-то, мало -

Минутно-секундная рать

Сражение свое проиграла

За будущее и прошлое, за осколки дня,

За меня.

И с искренностью творца,

Начавшего все сначала,

Не воротя лица,

Браться за что попало:

За правду, за ложь, за каждый ничтожный повод,

За оголенный провод.

И по простоте души,

В уподоблении богу,

Духом лететь в тиши,

Творя свой мир понемногу -

Из песен, любви, надежд и новых сомнений,

Из звезд и терний.

Погас огонь свечи...

Погас огонь свечи, неведомо кому

Зажженный на полу в пустынно-гулком храме,

Где ангелы глядят незрячими глазами,

Молитвы вознося безумству моему.

Разбив оковы дня, я падаю во тьму

Под бой колоколов над вставшими часами.

Исусовых перстов дрожащими губами

Коснусь ли, хоть на миг не изменив Ему?

От боли застонав, паду на пепелище,

Сожгу углями грудь я, венценосный нищий,

Я, судьбы трех миров бросающий во прах...

Иль это только сон, неузнанный в тумане,

А я - всего лишь шут в дешевом балагане,

В улыбке бледных губ скрывающий свой страх?..

Покой

Где-то планеты сходят с орбит

и падают в вечность,

где-то время стирает с земли

народы и города,

где-то плачут по мертвым

или радуются пришедшим...

А я лежу

на солнечном склоне холма

и ем землянику.

Покуда я еще жив

Когда я умру -

Стану окликом на ветру,

Песнею, или словом,

А может быть, - чьим-то стоном.

Когда я умру -

Стану рифмой любви, добру,

Встречам и ожиданиям,

А может быть, - расставаниям.

Но покуда я еще жив,

Я - волОс твоих черный извив,

Я - в глазах твоих тихий свет,

Я - надежда, которой нет.

Разочаровавшийся

Пролив огонь на белизну бумаги,

Задумчивый творец потусторонних строк

Сжигает жизнь свою и смотрит в потолок

Небес, где смерть свои вздымает стяги.

Из демоновых рук им принятый венок

Терзает лоб шипами злых прозрений -

Отчаянно слепых, исполненных сомнений,

Твердящих: "Ты безумец!", "Ты пророк!".

И пепел неразгаданных творений

Уносится за ветром в небеса.

И пеленою дым ложится на глаза,

В зрачках которых отразился гений.

Их обожжет кипящая слеза,

А памяти приснится давний вечер,

Пожар зарниц, сгорающие свечи,

Трефовый туз и девичья коса.

Тяжелым гнетом падает на плечи