Лирика и сатира

О дальнейших событьях той ночи, друзья,
Мы побеседуем с вами
Когда-нибудь в нежный лирический час,
Погожими летними днями.

Блудливая свора старых ханжей

Редеет, милостью бога.
Они гниют от болячек лжи
И дохнут — туда им дорога.

Растет поколенье новых людей

Со свободным умом и душою,
Без наглого грима и подлых грешков, —
Я все до конца им открою.

Цветет молодежь — она поймет

И гордость и щедрость поэта.
Она возрастет в жизнетворных лучах
Его сердечного света.

Безмерно в любви мое сердце, как свет,

И непорочно, как пламя;
Настроена светлая лира моя
Чистейших граций перстами.

На этой лире бряцал мой отец,

Творя для эллинской сцены, —
Покойный мастер Аристофан[116]
Возлюбленный Камены[117].

На этой лире он некогда пел

Прекрасную Базилею[118],
Ее Пайстетерос в жены избрал,
Вознесся на небо с нею.

В последней главе поэмы моей

Я подражаю местами
Финалу «Птиц». Это лучшая часть
В лучшей отцовской драме.

«Лягушки[119]

» тоже прекрасная вещь.Теперь без цензурной помехи
Их на немецком в Берлине дают
Для королевской потехи.

Бесспорно, пьесу любит король!

Он поклонник античного строя.
Отец короля предпочитал
Квакушек нового кроя.

Бесспорно, пьесу любит король!

Но живи еще автор, — признаться,
Я не советовал бы ему
В Пруссию лично являться.

На Аристофана живого у нас

Нашли бы мигом управу.
Жандармский хор проводил бы его
За городскую заставу.

Позволили б черни хвостом не вилять,

А лаять и кусаться.
Полиции отдан был бы приказ
В тюрьме сгноить святотатца.

О король, я желаю тебе добра,

Послушай благого совета!
Как хочешь, мертвых поэтов чти,
Но щади живого поэта!

Берегись, не тронь живого певца!

Слова его меч и пламя.
Страшней, чем им же созданный Зевс,
Разит он своими громами.

И старых и новых богов оскорбляй,

Всех жителей горнего света
С великим Иеговой во главе, —
Не оскорбляй лишь поэта.

Конечно, боги карают того,

Кто был в этой жизни греховен,
Огонь в аду нестерпимо горяч,
И серой смердит от жаровен.

Но надо усердно молиться святым:

Раскрой карманы пошире —
И жертвы на церковь доставят тебе
Прощенье в загробном мире.

Когда ж на суд низойдет Христос

И рухнут врата преисподней,
Иной проворный молодчик тайком
Улизнет от десницы господней.

Но есть и другая геенна. Никто

Огня не смирит рокового.
Там бесполезны и ложь и мольба,
Бессильно прощенье Христово.

Ты знаешь безжалостный Дантов ад[120]

,Звенящие гневом терцины?
Того, кто поэтом на казнь обречен,
И бог не спасет из пучины.

Над буйно поющим пламенем строф

Не властен никто во вселенной.
Так берегись! Иль в огонь мы тебя
Низвергнем рукой дерзновенной.

СОДЕРЖАНИЕ

Генрих Гейне. Ал. Дейч