Лис

Вильям хотел сказать что-то ещё, но тут вернулся Айлис, бережно держащий в руках бутыль из тёмного стекла, запаянную сургучом.

– Вот, – торжественно произнес он, осторожно поставив её на стол. – Из личных погребов мерзкого предателя. Приберёг одну, чтобы выпить за павших товарищей, да всё не решался открыть.

– Отец, у нас не хватит монет расплатиться. Может, всё же оставишь её для более состоятельных клиентов?

Айлис отмахнулся от слов Вильяма, как от надоедливой мошки и уселся за стол.

– Состоятельных клиентов, как же. И чего это они тут забыли? К тому же, – посмеиваясь ответил он, – после вашего визита моё заведение прославится на весь город. Видали как эти трое вылетели? Уже, небось, всем растрезвонили, что своими глазами видели знаменитого владельца легендарного меча. Это, кстати, он?

Я кивнул и, не дожидаясь просьбы, протянул ему меч, отцепив от пояса ножны. Айлис сперва не решался к нему прикоснуться, но, заметив, как Вильям приглашающе кивнул, всё же вытащил его из ножен. Проведя рукой по лезвию, он удивленно воскликнул:

– Сколько лет прошло, а всё ещё острый, а? Эх, на славу защитник постарался, – произнес он с трепетом, а затем отвернулся и крикнул куда-то за стойку, – Мэрвис, чтоб тебя. Поторапливайся, люди есть хотят. Вот щас как встану….

– Я здесь, хозяин.

Из-за стойки вынырнул щуплый парнишка, лет шестнадцати. В руках он нёс исходивший паром казанок, держа его за ручки специально предназначенными для этого перчатками. Поставив казан на стол, парень снова умчался и вернулся с тремя глиняными мисками и деревянными ложками. В третий раз он принёс медные кружки, буханку хлеба и нож.

– Вот, хозяин, как вы и просили.

– Ступай, – по-отечески распорядился Айлис. – И приберись на кухне, а то развёл бардак.

Парень молча кивнул и ушёл. Я заметил у него на лице явные признаки умственной отсталости, но мог и ошибаться. Айлис, ножом срезая сургуч с горлышка бутылки, вновь заговорил.

– Славный парнишка, с головой, правда, совсем плохо. Нашёл его пару лет назад, когда на него стая собак напала. Голодный был парнишка, а с мозгами туго, вот и полез к ним за едой. Ну, собаки – они на то и собаки. Животные, стало быть. Еле отбился. Думал и меня на части разорвут, ага. А он даже толком объяснить не может, кто он и откуда. Ведь наверняка родители от него избавились. Ему тогда уже пятнадцать стукнуло. Ну, это я так решил. А у них ведь как? Ежели в поле работать не можешь, или, скажем, нет у тебя талантов каких, плотника там или ещё кого, так они на улицу и выбрасывают. А парнишка-то работящий, чтоб мне пусто было. Нашёл бы мерзавцев… Да вы накладывайте, не стесняйтесь, я вот сейчас… – Айлис натужно крякнул и выдернул пробку. – Готово.

Разлив темный напиток богов по бокалам, он поднял свой бокал, приглашая к нему присоединиться. Я не очень любил вино, но, как и на пиру, отказаться было стыдно. К тому же, судя по всему, напиток стоил небольшое состояние. Разве можно устоять против любопытства?

– Ну, за победу во имя двух королей, и за тех, кто отдал в тот день свои жизни.

Гордость от сопричастности тем событиям, омрачалась воспоминаниями воина, погибшего от милосердного удара Вильяма. Никогда не забуду, как его броня плавилась, а плоть слезала с костей. Его вопль навечно отпечатался в моей памяти. Видимо, те же мысли посетили и Вильяма. Он с грустью кивнул и залпом опрокинул бокал, забыв, что пьёт не какое-то дешёвое пойло.

– Ты что ж творишь? Разве принято такой нектар махом опрокидывать?

– Прости, отец, – Вильям виновато заглянул в кружку, – просто гадко всё это. Нехорошее у меня предчувствие. Будто гроза надвигается, а туч не разглядеть.

– Так ты не молчи, рассказывай, давай. Мне уже недолго осталось, я все ваши тайны с собой в могилу унесу, слово даю. Слухи разные ходят, да то слухи. В самом деле, что ли, колдун объявился?

Айлис посмотрел на меня вопросительно, но опомнился и стал быстро раскладывать еду по тарелкам. В казанке оказалось жаркое из кролика с тушеными овощами и специями. Оно удивительно гармонировало с вином, которое точно соответствовало своей цене, какой бы высокой она не казалась.

Первым слово взял Вильям, а дальше подключился и я. После божественного напитка в голове появилась легкость и все переживания казались забытыми. Старик изредка останавливал нас, требуя подробностей. Как вычислили гада? Правда ли, что он дрянью плевался, от которой земля гноилась и новые гады лезли? Всё в таком духе. Мы поочередно пересказывали события битвы, каждый со своей точки зрения. Наконец, когда от вина остались одни воспоминания, а в желудке больше не было места даже для крошки хлеба, я всё же решился на эксперимент.

До этого я использовал Силу только случайно или же в гневе, и это мне совершенно не нравилось. Припомнив то ощущение, что испытал в подвале Дитриха, я закрыл глаза и по памяти восставил произошедшее, стараясь не переусердствовать. Когда же я вновь открыл их, обнаружил парящий над раскрытой ладонью небольшой огненный шар.