Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

Что касается идеи порядка, то и он без свободы превращается в нечто совершенно иное. Либеральному консерватору порядок нужен прежде всего для того, чтобы охранять свободу, упорядочивать ее, умерять (от слова «мера», а не от слова «умереть») ее экспансию. Если порядок становится самодовлеющей ценностью, то он превращается в застой и приводит к омертвению социальной ткани. Порядок без свободы — это когда люди не только ходят строем, но и думают строем, и любят. Это то, о чем написаны знаменитые антиутопии Евгения Замятина («Мы») и Джорджа Оруэлла («1984»).

Тут надо отметить, что сказанное мною о взаимообусловленности начал порядка и свободы отнюдь не является чем-то внешним образом «приклеенным» к идеологии Путина и, соответственно, «Единой России». Возьмем, к примеру, одно из посланий президента Федеральному собранию. Путин говорит: «Ценой развития демократических процедур (читай: основных свобод граждан. — А. К.) не может быть ни правопорядок, ни столь трудно достигнутая стабильность»[200].

В то же время «мы должны стать свободным обществом свободных людей»[201], а для этого «сама власть также не должна злоупотреблять имеющимися у нее административными рычагами… она обязана открывать все новые возможности для укрепления в стране институтов реальной демократии». Тут же Путин цитирует — что само по себе характерно — И. А. Ильина. «Государственная власть, — писал великий русский философ, — имеет свои пределы, обозначаемые именно тем, что она есть власть, извне подходящая к человеку… И все творческие состояния души и духа, предполагающие любовь, свободу и добрую волю, не подлежат ведению государственной власти и не могут ею предписываться»[202].

В результате в рамках либерально-консервативного мировоззрения свобода и порядок являются не взаимоисключающими, а, напротив, взаимодополняющими и, более того, взаимообусловливающими ценностями, которые друг без друга перерождаются в насилие и погибель. Здесь либеральный консерватор производит характерную операцию, меняя между традиционно воспринимаемыми как противоположности ценностями разъединительный союз «или» на объединительный союз «и»[203]. То есть не «свобода или порядок», а «свобода и порядок». То же самое происходит и с другими известными парами противоположностей: традиция и новаторство; иерархия и равенство; солидарность и индивидуализм; государство и личность; право нации и права человека.

На то, чтобы проанализировать все эти и другие пары, по видимости, противоположных ценностей, примиряемых в либеральном консерватизме, уйдет много времени, так что мы ограничимся еще только одной парой: традиция и новаторство. На этой паре тем более важно остановиться, что верховной властью в России объявлен курс на инновации.

29. Традиции и инновации

Мы неоднократно слышали как от В. В. Путина, так и от партийных лидеров высказывания на тему «традиции — это наше все!». Вспомним слова Путина о «традиционных, исконных ценностях», приведенные мной в самом начале лекции. А вот высказывание Б. Грызлова: «Мы убеждены в необходимости сохранения и защиты наших традиций, российской культуры, русского языка, общественного согласия». Таких высказываний можно привести десятки, если не сотни, начиная с 2000 года (времени прихода к власти Путина) и вплоть до последнего времени. При этом задачи инновационного развития поставлены еще Путиным[204] и теперь, при Медведеве (лишний раз подтверждая преемственность курса), стали основным трендом развития России. Как соотносятся между собой эти на первый взгляд и на поверхности противоположные тенденции? И как быть с тем, что носителем традиции, как правило, является общество, а носителем творческой активности — отдельная личность с ее индивидуальной свободой? Сделать вывод о том, что страна становится на либеральные рельсы? Но тогда уж и не на либеральные. Надо брать круче. Давайте зададимся вопросом: что такое социальная инновация в чистом виде, без примесей? Ответ, как мне кажется, очевиден. Это революция. Но при этом как в свое время Путин, так и нынче Медведев заявляют категорически, что лимит на революции Россия исчерпала и теперь будет развиваться «без революций и потрясений». А как же пресловутые инновации, в том числе социальные? Противоречие? Если выйти за рамки либерального консерватизма и встать на точку зрения, без разницы, либерального или консервативного догматизма, то да — противоречие, и неразрешимое. Но давайте посмотрим, как эту пару противоположностей анализировали русские теоретики либерального консерватизма, которые, как, я надеюсь, уже ясно, стали одним из основных источников при формировании политической философии Путина и, следовательно, «Единой России».