Лис Севера. Большая стратегия Владимира Путина

А теперь, обнаружив, что в 1999 году к власти пришел президент-консерватор, и прежде чем займемся определением ценностного поля и интеллектуальной преемственности путинской политической философии, мы должны сделать отступление и разобраться с таким понятием, как «идейно-политический (идеологический) спектр». Это необходимо, чтобы точнее разобраться с той идеологической платформой, на которой базируется курс Путина и, соответственно, «Единой России».

Идеологии традиционно систематизируются при помощи пространственной и ценностной (содержательной) систем координат. Пространственное распределение идеологий в основе своей имеет противопоставление «левые — правые», к которым добавляются, соответственно, «крайне левые» и «крайне правые». Кроме того, в пространственном спектре важно отметить те политические силы, которые себя определяют как центристские. Ценностный (содержательный) принцип распределения соотносится с пространственным и имеет в своей основе противопоставление между либералами (условно левыми) и консерваторами (условно правыми). При совмещении указанных систем координат (пространственной и ценностной) на крайне левом фланге находятся радикалы, а на крайне правом — реакционеры. В условном центре находятся (в соответствии с хрестоматийным подходом) умеренные. Однако в ценностной системе координат есть еще одна «большая» идеология, которая исторически располагается сразу слева от либерализма — социал-демократия. Подчеркну еще раз, что на левом и правом краях находится большое количество, как правило, комбинированных идеологий, которые объединяются в категорическом отрицании статус-кво. Это зоны маргинальных идеологий, в числе которых слева можно упомянуть исторический большевизм, а справа — исторический фашизм. Можно, конечно, анализировать в этой системе координат и нынешние радикалистские идеологии, но у нас разговор о другом — об идеологии «Единой России».

13. Реактивная природа идеологий

В нарисованной мной системе координат левая и правая части сознательно показаны как разнонаправленные векторы. Дело в том, что исторически те идеологии, которые сегодня получили название метаидеологий, формулировались в противостоянии либо существующему порядку, либо новому вызову. Более того, во времена модерна они формировались и формулировались, отталкиваясь друг от друга. Консерватизм в XIX веке возник как реакция на Французскую революцию, у истоков которой стояли либералы (они формулировали свои базовые теории, отталкиваясь и критикуя феодально-аристократическую структуру общества и присущие ему ценности, на которые, соответственно, ориентировались классики консервативной мысли). Реактивная природа классических метаидеологий, их взаимоотталкивание привело в реальной истории к двум следствиям, одинаково плачевным для тех государств, в которых разыгрывалась эта политическая драма.

Во-первых, отталкиваясь от оппонентов-консерваторов, либералы — следствие принципа реактивного движения — все больше смещались влево, а консерваторы соответственно все больше вправо. Таким образом, либералы становились по программным позициям полусоциалистами (которых определяли скорее в качестве неразумных союзников, чем в качестве едва ли не главных оппонентов), а по характеру политических действий — полубольшевиками[109]. Консерваторы, в свою очередь, все больше скатывались в реакцию. Либералы и консерваторы постепенно начинали воспринимать друг друга не как оппонентов в легальном публичном политическом пространстве, а как врагов, нацеленных на взаимоуничтожение.

14. Разрушение политического пространства

Другим следствием реактивного разновекторного движения либералов и консерваторов стало то, что, взаимоотталкиваясь друг от друга и скатываясь в маргинальное поле радикализма, они в идеологической борьбе постепенно теряют общий язык и в конце концов вообще разрушают то пространство, ту площадку, на которой возможны (и необходимы для существования государства!) диалог и национальный консенсус. В результате национальная элита разделяется на враждующие лагеря, которые буквально разрывают политический спектр, оставляя поле боя большевизанствующим политиканам, ультрарадикалам всех мастей. Такой разрыв политического поля, опасный в любые времена, при стечении иных (в том числе внешних) обстоятельств перерастает в революцию и в конце концов в гражданскую войну, которая, как известно, начинается и кончается не на полях сражений, а в головах и сердцах. Когда у либералов и консерваторов кончаются друг для друга слова, они берут в руки ружья и пулеметы[110].