Лиса. Личные хроники русской смуты

Под окном, не обращая внимания на непогоду, стоял Саша. Невозможно красивый, и, почему-то, в форме. Разглядев появившуюся в окошке жену, он широко улыбнулся и энергично помахал ей рукой, а затем показал пальцем на погоны.

Зачем, почему?.. А!.. Всё понятно!.. Теперь на каждом из них красовалось по целых три звёздочки!

Старший лейтенант! Досрочно!

Лиса восхищённо пискнула, но тут же, опомнившись, прикрыла рот ладошкой и испуганно обернулась — не разбудила ли соседок своей нечаянно вырвавшейся радостью? Не разбудила… Успокоившись, разулыбалась и, энергично кивая, изобразила восторженные аплодисменты. Улыбающейся и продолжавшей кивать Лисе вдруг показалось, что эта встреча с мужем уже не сотрётся из её памяти, — останется среди самых ярких и счастливых воспоминаний. Непременно останется!

Понимание исключительности сегодняшней встречи было удивительно ярким и пронзительным. Лисе даже стало досадно, что сквозь покрытое дождевыми каплями и влажным конденсатом стекло так плохо видно. Ещё раз обернувшись и убедившись, что все спят, она решилась открыть окно.

«Чуть-чуть, на малую щёлочку», — пообещала она себе.

Разбухшая от весенней сырости створка поддалась с трудом. Лису обдало свежим ветром, и она, с удовольствием вдохнув несущую запахи Каспия сырость, осторожно протянула руку туда, наружу, надеясь, что дождь тёплый, но ошиблась. Ладонь быстро наполнилась крупными холодными каплями. Весна только обещалась. Лиса вылила собравшуюся в горсти ледяную влагу за подоконник и несколько раз энергично встряхнула сразу же замёрзшей кистью, чувствуя, как стремительно исчезают проклюнувшиеся, было, ростки хорошего настроения. Несколько мгновений безмятежного счастья мгновенно сменились тревожными мыслями о так и не решённых проблемах. Лиса смущённо сощурилась, и, словно ладонью, загородившись кокетством, пыталась почувствовать в стоявшем под окном старшем лейтенанте нового Сашу. Ей, почему-то, казалось, что офицеры, получая новые звания или повышение по службе, должны меняться и внешне, и внутренне. Как и зачем это должно происходить — было непонятно, но ощущение непостижимой необходимости этого не отпускало… Должны меняться, и всё тут! Она тут же вспомнила свои полуторагодичной давности страхи по этому поводу, когда её Саша вдруг надел офицерскую форму и показался каким-то чужим, изменившимся. Не тем, что был раньше. На выпуске, в шеренге отличников, он стоял настолько торжественный и серьёзный, что на первых порах ей было боязно к нему подойти. И она, как и сейчас, с опаской пыталась разглядеть в нём прежнего влюблённого в неё мальчишку-курсанта.

Тогда её тревоги оказались напрасными: Саша остался всё тем же — простым и понятным. Судя по нетерпеливому приплясыванию и потешным знакам, которые он ей подавал, — ничего в нём не изменилось и в этот раз.

«Никогда не повзрослеет», — вздохнула Лиса.

«Вечно чего-нибудь напридумываю…» — пожурила она себя. Но всё же… Всё же продолжала ощущать непонятную, неизвестно откуда возникшую дистанцию между собой и мужем. Да и заготовленные для этой встречи слова куда-то подевались — оставшихся не хватило бы даже на милый вздор… Внутреннее напряжение продолжало расти, и Лиса решила, что у Саши на службе случилась какая-то неприятность. Или вот-вот случится.

«Да что это со мной!» — раздосадованная, она ещё раз взглянула на жёлтый цветок, непонятно каким образом затесавшийся в полыхающий алым пожаром букет, и поймала себя на том, что неприятные предсказания странной азербайджанки уже не кажутся ей такими абсурдными и нелепыми как раньше.

«Что-то изменилось, — поняла Лиса. — Что-то изменилось…»

— А можно мне туда, к нему? — спросила она нянечку, показав подбородком за окно.

— Можно, — улыбнулась та. — Только тихонечко… — и, уже вдогонку, посоветовала не стоять на улице, поберечься.

Первые несколько минут они молчали, крепко прижавшись друг к другу и затаив дыхание.

«Соскучились… И я соскучилась, и Саша», — удовлетворённо отметила Лиса.

Она осторожно вдохнула уже почти забытый запах отсыревшей под дождём военной формы и чуть не задохнулась от внезапного прилива нежных чувств. К нему! К Саше!!!

— Я по тебе скучал, Лиса… Очень скучал… Если бы ты знала, как ты мне дорога… Ты, и наш сын…

Обнимавший её Саша улыбался, но, похоже, через силу. Что-то там, в глубине его взгляда, бередило Лисе душу, не позволяло избавиться от выматывающего нервы чувства тревоги. На дне неподвижно застывших зрачков улыбавшегося мужа, угадывалось что-то тяжёлое и тёмное. Холодное, словно выстуженная чёрная ртуть. Саша явно знал что-то очень неприятное, но не хотел об этом говорить. Берёг, предпочитал оставаться один на один со своими неприятными мыслями… Это было обидно.

Мужчины имеют право на свои тайны, но и в этом правиле должны быть исключения. Иначе чего стоят все Сашины слова о том, что она, его Лиса, — понимающая и понятливая, а значит, исключительная?

Непонятные тревожные предчувствия разбушевались окончательно. У Лисы защемило где-то глубоко внутри, ощущение приближающейся беды отозвалось чуть ли не физической болью.