Лисье время

За это время Потоцкую затравила новая воспитательница, молодая и дерзкая беспринципная Лариса Игоревна. Потоцкая ушла из сада в апреле; родители подали документы не в другой сад, а прямиком в школу.

– Да что вы тут понтуетесь? – сказала Потоцкая воспитательнице после того, как та её отчитала за очередной зверский укус (по телевизору тогда начали показывать сериал про бандитов, Потоцкая моментально пополнила свой богатый словарный запас). – Достали вы меня.

– На себя посмотри, – в упор глядя на Соню, ответила Лариса Игоревна. – Думаешь, вся такая из себя вундеркинд, ну-ну. Буйные в психушке все вундеркинды.

Потоцкая ничего не ответила воспитательнице, если уж быть честным, она ничего не поняла: ни про вундеркинда, ни про психушку, про буйных только поняла.

– Это от слова «разбушевалась буря», – пояснила Соня Ляле, она теперь часто разговаривала с Лялей. Ляля в основном молчала, просто внимала, ну и держала, прям как лиса, ухо востро – вдруг Соня накинется на неё… Потоцкая не пришла в дождливый день, когда вовсю таял снег и разливалась река Рябушка. Не появилась Потоцкая и после майских праздников, когда у веранды закурчавилась редкая в их местности бело-розовая сирень. Ляля съедала пятилистные цветочки – так учила её в прошлую весну Соня: найти пятилистник среди множества четырёхлистников, съесть и загадать желание. Пятилистники долго не находились, но потом нашлись сразу три. Ляля сжевала их все вместе и три раза загадала: «Соня! Не бросай меня, пожалуйста!» Ляля скучала по Соне, вдруг оказалось, что без вредной девочки-обидчицы ей совсем одиноко в группе. Потоцкая хотя бы рассказывала про фильмы и сериалы, блестяще играла главные роли, эта злая девочка, единственная Лялина полуподружка, уже бегло читала, её ещё чаще оставляли в группе воспитательницы (в том числе и Лариса Игоревна), а сами не спеша удалялись на улицу покурить или поболтать с логопедом. Два раза за эти два года Соня поколотила Лялю, но ни разу не укусила. А других кусала… Другие девочки в группе оказались совсем нехорошие – правильно их Потоцкая кусала, у одной даже шрам до сих пор на виске. Они смеялись над Лялей. Была бы Соня, они бы вместе поругались, наобзывались всласть и вышли бы победителями, но Сони больше не было. Только заведующая Виолетта Тихоновна пришла как-то в группу, и Ляля поняла: это заведующая дала задание Ларисе Игоревне выжить Соню из сада. Наверное, Соня действительно всех достала и представляла опасность. Но Ляля, уже пятилетняя, понимала чётко: Соня за справедливость, она ненавидит хвастливых и любимчиков.

Ляля встречала Соню на улице, та хватала её за руки и говорила:

– Пойдём играть!

Бабушка боялась Соню как огня и всегда уводила Лялю.

– Я знаю такую агрессию, я таких лис всегда выбраковывала.

– Бабушка! Но Соня не лиса и так рада мне. Её же несправедливо выгнали.

– Ляля! Ты забыла свои синяки и её сжатые кулаки? А как она нападала на тебя на первом утреннике, ты тоже забыла?

– Она изменилась, бабушка!

– Не знаю, Соня. Лисы не меняются, с какой стати людям меняться?

– Бабушка, твои лисы изменились.

– Среди моих лис злых не было, всех злых выбраковывали, то же, кстати, произошло и с твоей Соней. Кстати, лисы, если агрессивные, щенков могут съесть, а каждый щенок – большая ценность.

– А как же дядя, которого они обглодали?

Тут бабушка встала посреди улицы, мешая прохожим.

– Откуда, Лялечка, ты об этом знаешь? – прошептала она одними губами, лицо её стало свекольного цвета, нос, огромный, распухший на пол-лица, стал отдавать фиолетовым, губы посинели. – Откуда?

– Мне Потоцкая по секрету рассказала, а ей – её родители. Ты не бойся, бабушка. Она только мне рассказала, больше никому. Соня – не предатель.

– Ой, – выдохнула бабушка. – Это просто демонический ребёнок, несчастная будет её учительница… И откуда это у тебя – предатели, непредатели… Вот мама…

Ляля к тому времени возненавидела маму и просто не стала слушать, она представила, что закрыла уши руками, хотя руки у неё были в карманах – Ляля ходила по улице, засунув руки в карманы, чтобы бабушка не взяла чего доброго её за руку, – Ляля стеснялась ходить за ручку с бабушкой.

Без Потоцкой и под умелым руководством Ларисы Игоревны в группе началась настоящая «эра вещизма» – так назвала происходящее мама.

– Никогда! Никогда я не буду потакать плохому вкусу, стаду! – Мама приехала на майские и обыкновенно говорила тихо, как и бабушка, а тут мама впервые повысила на Лялю голос. – Ты слышишь: никогда!

Впервые… Ляля помнит все эти впервые. Впервые повысила голос, впервые ударила, впервые оттянула за ухо – не одна Потоцкая ушная мученица и жертва мамы. Ляля тоже. Ни за что её мама оттянула, и с какой злостью. Видишь ли, мама вышла в магазин, а Ляля не убиралась в комнате. Ну и что! Бабушка защищала Лялю, объясняя, что у внучки «рабочий беспорядок». А мама… Нагрянуть, ворваться в их с бабушкой размеренную жизнь и начать устанавливать свои порядки, оттянуть за ухо, свалить снова далеко и надолго – так говорит Соня, очень точное выражение.